Андрей остановился ещё перед одной закрытой дверью.
– Сюда заходить не будем – дядя Саша ещё спит после ночного дежурства. А вот и моя комната, – он распахнул дверь. – Милости прошу.
Я вошла и замерла посередине. Книжный шкаф занимал целую стену, у окна письменный, полированный стол, в нише приютился низенький диванчик с подушками. Представила, как Андрей спит, подложив руку под щёку, и покраснела. В воздухе ещё витал аромат его туалетной воды. Я жадно смотрела по сторонам, пытаясь делать выводы: он аккуратен, любит читать. Прошла к окну: передо мной во всей красе предстала площадь Никитских ворот и та самая церковь, в которую я заходила. Вспомнила, как вчера неожиданно для себя, я опустилась на колени перед иконой Божьей матери и прочитала «Отце наш»: молитву, которую, до сих пор была убеждена в том, что не знаю наизусть. И там опять на меня нахлынуло это непонятное ощущение, что я здесь была. Я отшатнулась от окна.
– Что с тобой? Голова закружилась?
– Никак не могу понять, что со мной происходит в этом городе.
– Присядь. – Андрей подвел меня к дивану, сам примостился напротив на вращающемся кресле. – Ну, вот ты и увидела почти всю мою семью, – начал он после небольшой паузы. – Теперь ты понимаешь, почему я не смог поставить вопрос о размене?
– Да, понимаю. Баба Настя любит тебя.
– Как я уже говорил, она помогала отцу и деду меня растить. Моя мать умерла при родах, и отец воспитывал меня один с пелёнок. Трудно сказать, что было бы, если бы не помощь бабы Насти. Я рос болезненным ребёнком, часто простужался, не ходил в сад. Она сидела со мной.
– Расскажи мне о своей семье, – попросила я.
– О своей? – Андрей улыбнулся. – О нашей, Лиза. – Хотя ты, пожалуй, права, это не моя семья по крови. Когда родители познакомились, мать была уже беременна от другого. Она не хотела рассказывать отцу и собиралась сделать аборт, но он догадался и убедил её оставить ребёнка. Для него это не имело большого значения, в конце концов, это прошлая история, и он был готов принять меня, как родного сына. К тому же, они собирались иметь ещё детей, но роды оказались очень тяжёлые, и врачи не смогли её спасти. Моё рождение стоило жизни моей матери и счастья моего отца: он так больше и не женился. И поверь мне, я никогда не забываю об этом, – лицо Андрея стало мрачным и почему-то ещё более красивым.
– Ты не виноват. Такое случается, – выдавила я из себя.
– Знаю и тем не менее. Может быть, поэтому я так и люблю жизнь, потому что, если бы не благородство моего отца, я так бы и не увидел этот мир. Или вполне мог увидеть его в детском доме. Отец вовсе не обязан был посвящать свою жизнь чужому ребёнку.
– Странно, что он рассказал тебе об этом.
– Он рассказал мне об этом незадолго до смерти. Вероятно, предполагал, что когда возникнет вопрос о наследстве, его брат, твой отец, может докопаться до сути. Одна грамотно сделанная экспертиза и всё станет ясно.
– Но ведь по документам, он является твоим родным отцом.
– Да.
– Тогда в чём же дело?
– Адвокат, который занимается этим делом, разыскал каких-то общих знакомых, которые и подтвердили тот факт, что моя мать забеременела ещё до встречи с моим отцом.
– Закон одинаков и для родных детей и для усыновлённых.
– А ты думаешь, зачем твой отец нанял адвоката? Чтобы доказать, что мой покойный отец оказался подло обманутым моей матерью и прожил всю жизнь, не зная, что он воспитывает чужого ребёнка.
– Но он же всё знал и пошёл на это по доброй воле?
– Сейчас он уже не сможет ничего подтвердить. А им будет выгоднее доказать, что его одурачили. Во всяком случае, мне так адвокат рассказал.
– Но неужели мой отец будет вытаскивать всю эту историю на суде?
– Конечно, будет. Ты забываешь, что речь идёт об уникальном особняке, построенным одним из лучших архитекторов, и стоящем миллионы. В конце концов, это культурное наследие, которое не оставят в руках незаконнорожденного. Так что у меня нет голубой крови Петушинских, – усмехнулся Андрей. – И мы с тобой родственники только по бумагам, и соответственно, можем без осуждения вступать в любые отношения.
Я покраснела. Сама не знаю почему, но тоже обрадовалась. Мысль о том, что меня переполняет страстное желание обнять моего племянника, заставляла меня чувствовать себя старой развратницей. Итак, мы не кровные родственники, а просто мужчина и женщина. Осталась лишь маленькая разница в десяток лет.
– Почему ты рассказал мне об этом?
– Хотел, чтобы ты узнала обо всём от меня, а не от адвоката. Да и потом, когда я тебя увидел, почувствовал… – Андрей посмотрел мне в глаза. – Лиза, мне сложно говорить об этом, но ты… Если бы я знал, что ты правильно всё поймёшь…
Возникла неловкая пауза. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он пересел ко мне на диван и поцеловал меня. И так же ясно я понимала, что если он это сделает, я пропала. Мы молча смотрели друг на друга, не решаясь и не поощряя друг друга. Слишком многое стояло между нами, чтобы просто отдаться своему чувству. Стук в дверь стал для нас разочарованием и освобождением.
Хорошенькая Варька, одетая в футболку и брючки, сидящие на ней, как вторая кожа возникла на пороге комнаты. С фигуркой, надо признаться, ей очень повезло.
– Извините, я не помешала? Представляешь, Андрюш, экзамен перенесли. Староста позвонил, оказывается, препод заболел.
– Значит, хорошо, что ты выспалась. Заходи, что ты стоишь там?
Варька кинула на меня враждебный взгляд и не двинулась с места.
– Мне надо идти, – она помедлила, поправила пушистые распущенные волосы, стрельнула подкрашенными глазками в Андрея.
– Ты будешь вечером дома?
– Пока не знаю. А что ты хотела?
– Просто так. Ладно, пока. – Она убежала, но один взгляд, брошенный на неё, вновь заставил меня почувствовать себя старой. Вот с кем надо встречаться Андрею. Девушка, вне всякого сомнения, влюблена в него.
Андрей прикрыл дверь и нерешительно повернулся ко мне. Я поспешно встала с дивана.
– Пожалуй, будет лучше, если я тоже пойду.
– Пойдём вместе. – Он посмотрел на часы. – Ох, я уже опаздываю на урок.
– На урок?
– Да, на урок. Я же не сказал тебе, что подрабатываю тем, что даю уроки. А точнее живу уроками.
– И что же ты преподаёшь?
– Алгебру, геометрию, физику. Готовлю к поступлению в институты.
– Тебе это нравится?
– Да, вполне. Это лучше, чем сидеть с утра до вечера в офисе. К тому же мне нравится видеть результаты своей работы. Мои ученики всегда поступают туда, куда хотят.
Мы вышли на Большую Никитскую.
– Чем займёшься? – спросил Андрей.
– Просто погуляю.
– Постарайся не очень устать. Вечером я хотел бы сводить тебя в одно местечко.
– Вечером тебя ждёт Варя, – напомнила я и чуть не прикусила себе язык.
– Мы с Варькой просто друзья.
– Меня это не касается, – холодно произнесла я.
– Почему-то мне так не показалось, – он улыбнулся. – Так я позвоню тебе?
– Позвони. – Я круто развернулась на каблуках и прошла несколько шагов, пока не заметила, что он идёт за мной.
– Лиза, мне тоже в эту сторону. – Его глаза смеялись, он понимал, что ужасно мне нравится, и что я злюсь на себя за это. – И ещё: у меня нет номера твоего телефона.
Мы дошли вместе до метро и обменялись мобильными телефонами. Некоторое время я стояла и смотрела ему вслед, пока он спускался в переход. Честно говоря, я не представляла, что делать без него до вечера.
Глава 5
В ожидании звонка я бродила по Москве, как потерянная. Мне нравился этот шумный бестолковый, но очень красивый город с его церквями в византийском стиле и старинными, чисто русскими особняками. Единственное, что мешало мне наслаждаться новым знакомством, так это неизвестно откуда взявшаяся моя любовь к этому симпатичному парню на добрый десяток лет моложе меня, которому предопределено было стать моим врагом.