Старая тетка все же. Но такая… Ботоксом каким-то исколотая, наверное.
«Вот она — клевая старость, — подумала Ангелина, — все сделаю, но добьюсь, чтоб и я так вот сидела! Хоть на старости, а буду сидеть! С ботоксом и журналом!».
На соседней скамейке — тетка помоложе, с короткой стрижкой, одета попроще — шорты с футболкой. Рядом с ней — дядька в черном.
«Няня и охранник», — поняла Энджи.
Вдруг один из пацанов завопил:
— Бей бабку!
Они слетели с лестницы и бросились к шикарной тетке. И вдруг начали бить ее прямо по лицу. Бац! Бац! Кулаками, пистолетами, по щекам, по волосам уложенным, по голым плечам. Били с размаху.
— Давай! Давай! Бей её!
Она завизжала, пытаясь закрыться журналом, охранник и няня подскочили, бросились к ним. Отволокли пацанов. Женщина закрыла лицо руками и бросилась к дому.
Ангелина стояла, раскрыв рот. Они что, сдурели? За что они её? Она ж ничего не делала!
Один из пацанов вырвался и бросился к калитке. Толкнул её и выскочил на улицу. Ангелина прыгнула к нему и схватила за шиворот клетчатой рубашки.
— Ты что творишь? — заорала она, — ты её зачем?
За парнем на улицу выбежал охранник. Выхватил пацана у Ангелины и зло бросил:
— Ты чего лезешь?
И пацану вежливо:
— Пойдем домой. А бабушку нехорошо бить все-таки.
Ангелина стояла, хватая воздух ртом. Она… она думала, что лопнет вот прямо сейчас. Что-то в ней загремело, как гроза.
Мальчишки вернулись на свою площадку. Они с хохотом переговаривались.
— Классно мы ей вломили, — сказал один.
— Жалко, мало, — сказал другой, — ночью надо.
Бабах! Что-то все-таки лопнуло внутри Ангелины. Слезы потекли ручьем.
— Я не такая, я не такая, — зашептала она и закричала: — я не такая!
— Пойду отгоню, чокнутая какая-то, — сказал охранник, снова направляясь к воротам.
Но Энджи уже сама бросилась прочь.
Вдруг что-то завибрировало в кармане. Мобильник?
— Ба! — заорала Энджи на бегу, — ба, ты?! Ну как ты? А? Ба! Слушай! Ты это… Ты это там… Короче! Не думай, ладно? Я не… Нет. Да не нужны мне твои деньги! Правда! Клянусь! Ба! Я решила, что в старой школе останусь! Да, конечно! Да они гады все, в своей Рублевской гимназии! Я такое сейчас видела! Неважно. Я останусь, ба!
Она остановилась. Слезы текли по лицу. Она слушала, как что-то благодарно бормочет бабушка, и так неожиданно хорошо становилось от её слов, так тепло.
— Ты только это… Давай быстрей, ладно! Лечись! Да… я тебя… ну, ты поняла, короче! Давай домой быстрей, без тебя дом ходуном ходит!
Она отняла трубку от уха, перевела дух. И вдруг с ужасом подумала:
«Кто это только что всё произнёс?! Она, что ли? Сама? По доброй воле?»
Выходило, что так. И от этого внутри вдруг взметнулась стая птиц. Сильных, с крепкими крыльями. Хотелось броситься вперед! Хотелось исправить все ошибки и зажить другой, хорошей жизнью!
— Ба! Слушай! А какие саженцы у нас в саду можно выкопать, скажи? Я знаю, что не сажают, просто мне очень-очень надо.
Когда она кончила разговор, то ощутила новый прилив сил. В голове рождались удивительные мысли, никогда не приходившие раньше.
Надо было бабушке сказать, что больше она ей не позволит с едой разговаривать! Выдумали тоже, одиночество. Какое одиночество, когда есть она, Ангелина?!
«А ведь это и правда глупостью было, — вдруг подумала Ангелина, — в гимназию лезть. Зачем?»
И она начала прикидывать, в чём ей пойти первого сентября в старую школу. Хотя это и неважно, ба обычно ей такие цветы даёт с клумбы своей, что они все другие затмевают. Все только на них и пялятся. Особенно классная, которая всегда их в отдельную вазу ставит. Говорила она когда-нибудь об этом бабушке? Вряд ли. А надо сказать.
Ангелина расставалась с мечтой, думая о старой школе. Немножечко легче было только от того, что мечта у неё была не очень стоящая.
Глава 27
Сад
Алёна попросила папиного водителя высадить её у поворота на их улицу. Ей хотелось взглянуть на все важные места перед тем, как она уедет. Сначала она пройдёт мимо церкви. Потом — мимо сада на берегу. Затем глянет на старый участок Лидии Матвеевны, к которому сегодня утром снова подъехали бульдозеры и тракторы. После — сорвёт на память пару листиков плюща с дома Лидии Матвеевны. От августа осталась всего пара дней, и листья уже потихоньку меняли цвет с зелёного на жёлтый и красный. А дальше — домой, собирать вещи…