Взгляд матушки Деризы моментально стал серьезнее. Она мрачно смотрела на Ленарда и, казалось, прокручивала в голове все проклятия, которые нынче хотела на него обрушить. Потом холодно, зло промолвила:
- Тогда нам не о чем разговаривать.
- Нам есть о чём разговаривать. Например, ты можешь сказать его имя. Кто это был? Ты знала этого мужчину?
- Я ничего не знаю, - отрезала матушка Дериза.
Ленард только пожал плечами.
- Поговорим позже, - спокойно промолвил он и покинул камеру, плотно заперев за собой дверь. Гномиха бросила ему в спину полный гнева взгляд. Может быть, рассчитывала, что Тёмный Властелин уделит ей немного больше внимания.
Вампир же знаком велел следовать за ним и удалился прочь, даже не поворачиваясь к матушке Деризе. Он всем своим видом демонстрировал, что не испытывает ни малейшего интереса к гномихе, подскочившей на ноги.
- Я правда не знаю, кто меня заколдовал! – Дериза только сейчас поняла всю серьезность положения и теперь кричала нам вслед. – Мне это неизвестно! Но я тут ни при чем! Отпустите меня! Слышите? Отпустите!
Ленард не обернулся. Он решительно шагал прочь.
Я догнала его, поймала за рукав и спросила:
- Ты же не собираешься идти у неё на поводу, правда? Ты не собираешься идти в тот лесной ведьмин дом?
- Конечно, нет, - честно и открыто ответил мне Ленард.
Настолько честно, что я просто не могла ему поверить.
Глава двадцать шестая
Сложнее всего оказалось притвориться, что я поверила словам Ленарда. Весь день он косился на меня с подозрением, словно ждал, когда я прицеплюсь с вопросами касательно матушки Деризы и начну спрашивать, действительно ли он оставил эту дурацкую идею попытаться найти Марко и Гэри.
Что ж, факт, в замке их действительно не нашлось. Ленард запустил поисковое заклинание, но в пределах помещения оно оказалось совершенно бесполезным. Собственно, даже при попытке выйти на улицу магия молчала. Похищенные находились неведомо где, и их жизням угрожала немалая опасность.
Тем удивительнее и неестественнее выглядели попытки Тёмного Властелина убедить меня в том, что он не собирается затевать никакие глупости, например, идти туда в одиночестве. Он организовал небольшую поисковую миссию, обыскал часть леса днём, а к ночи, как благоразумный мужчина, вернулся домой и лег спать.
Мы уже лежали в кровати. Я не спала, посматривая изредка из-под полуприкрытых ресниц. Рыхание Ленарда было неуловимым, очень легким. Спал он тихо, но всё же не настолько, как сейчас. Я вообще сомневалась, что возможно настолько бесшумно лежать. Возможно, нет ничего невозможного для вампиров, но я всегда остро чувствовала, когда мне лгут. И сейчас был именно этот момент.
Ленард меня обманывал. Самым наглейшим образом, между прочим. Вот прямо сейчас лежал, делал вид, что спит, но бодрствовал же!
Разумеется, я не надеялась на то, что он согласится оставить Гэри, которого обещал беречь. Поклялся! Ленард был не из тех людей, которые нарушают клятвы.
Да что там греха таить, он вообще не имел никакого отношения к сволочам, способным оставить ребенка в беде. А именно ребенком Гэри и был. Да, непослушным, да, нагловатым, но с него со временем удалось сбить спесь. Я даже простила Гэри попадание в другой мир и то, что меня едва не принесли в жертву. Общество Алиции повлияло на него, надо сказать, весьма благотворно, да и моё, пожалуй, тоже.
Если б похитили только Марко, я б ещё могла посчитать сказочку о том, что Ленарду глубоко наплевать на исход дела, правдивой. Но только не в такой ситуации, как сейчас, отнюдь! Он был нервным, переживал за Гэри, да и за чертова некроманта, который, когда присутствовал здесь, только выел нам все нервы, тоже волновался.
Но Ленард раз двадцать повторил мне, что не собирается идти на поводу у похитителя. Никуда он не пойдет. Тем более один.
Из этого я могла сделать вывод, что таки пойдет, причем тайно.
Понимая, чего Ленард ждет, я велела себе успокоиться и притворилась спящей. Конечно, до такого актерского мастерства, как у вампира, мне было далеко, но спустя минут двадцать очень тихого лежания и попыток изображать глубокое ровное дыхание – да я едва не закашлялась и чуть не уснула! – Ленард наконец-то зашевелился.