В общем, увидев цифру, я восхищенно присвистнула.
– Так, ну с манерами еще придется поработать, – задумчивым тоном заявил уже знакомый голос.
Тут я поняла, что голос мне не мерещится, одушевленных существ в комнате кроме меня самой не наблюдается, а значит…
– Да левее бери, левее! – раздраженно заявил голос, когда я принялась внимательно осматривать кабинет.
Собственно, «левее» висело только зеркало в тяжелой золоченой раме.
– Ой… – сдавленно пискнула я.
На зеркале проступали контуры немолодого лица с очень живой мимикой.
– Так, давай тут, без поэтических обмороков, – буркнуло зеркало.
– Лимит обмороков на сегодня исчерпан, – пожаловалась я.
– И прекрасно. А ты почему еще не собрана? – вдруг оживился мой собеседник.
– Куда? – не поняла я.
– Ну как куда? На ужин! К Его Светлости!
Его Светлость Князь Тьмы? Какой шутник придумал этот титул?...
– Я вполне собрана, – возразила я, возвращаясь к чтению договора.
– Милочка, тебя спасает красота и молодость, но ни то, ни другое не является оправданием безвкусицы и невоспитанности.
Я выразительно приподняла бровь.
– Иди и переоденься! – скомандовал мой собеседник.
Спорить со скандальной мебелью мне не хотелось. Да и жутковато это было, если честно. Так что я решила действительно переодеться, благо, у меня было одно отличное платье, абсолютно мятое. Мы в него как-то в общаге заклинанием вечной зажопицы попали. Я честно хотела подпортить один вражеский галстук и одну вражескую юбку, но противники оказались слишком ловки.
Каково же было мое удивление, когда войдя в гардеробную я обнаружила… да все, что угодно я там могла обнаружить, кроме своего ультра-мятого платья.
– Эй! – возмутилась я, – где мои вещи?!
9
Я рассчитывала, что какая-нибудь полка в гардеробной тоже будет говорящая ну или огромное ростовое зеркало ответит знакомым голосом, но все молчали.
Пришлось топать обратно в кабинет и все-таки ругаться с мебелью.
– Это что такое? Где мои вещи?
– Какие вещи? – ответило зеркало тоном таким удивленным-удивленным, что сразу стало понятно – антиквариат все знает, но расколется только под угрозой молотка.
Я молча подняла со стола тяжеленное пресс-папье, и зеркало возмущенно заголосило:
– Ну ты чего, ты чего начинаешь-то? Нормально же все было!
– Где мои вещи? – угрожающим тоном, хорошо отработанным в схватках в общежитии, спросила я.
– Ой, да никуда не делись твои тряпки… – раздосадовано произнесло зеркало. – Там лежат… в коробке наверху.
– И с какой стати они там оказались? – строго поинтересовалась я, продолжая демонстративно покачивать пресс-папье.
Зеркало недовольно цокнуло, покосилось на канцелярскую принадлежность, готовую стать оружием убийства, и нехотя ответило:
– Ну а чего ты как бедная родственница? Исподнее, платок, пожеванное платье и два конспекта…
– Три.
– Ну три конспекта. Ты же теперь будешь рядом с Его Светлостью! – вздохнуло зеркало восхищенно.
Так восхищенно, что я наала подозреватьь неладное.
– Я здесь на работу приехала, а не личную жизнь устраивать.
– Да-да… – торопливо согласилось зеркало, продолжая коситься на пресс-папье.
– Я серьезно!
– Так я и не спорю, – миролюбиво ответила мебель.
Я с громким стуком положила угрожающий аргумент на стол, зеркало тихонечно выдохнуло.
– А кто принес чужую одежду и развесил ее? – продолжила допрос я.
Развесил, между прочим, аккуратненькое так. По цвету, сезону, поводу… особенно мне понравились туфельки на все случаи жизни, стоящие ровными рядками по нижним полкам гардеробной. Но это не значило, что я буду донашивать за кем-то! Наверняка от любовниц герцога наоставалось барахло, и сердобольная прислуга решила приодеть новенькую.
Я может быть и без лишнего багажа, зато с большой брезгливостью. Сами пусть эти тряпки донашивают, вот!
– Известно кто, – ехидно ответило мигом осмелевшее зеркало и… пропало.
Ну, то есть зеркало осталось, а говорящий силуэт лица не нем – пропал. Вот ведь зараза…
Впрочем, в этой ситуации было два положительных момента. Первый – в гардеробную оно подсмотреть не могло. И второе – вещи мои целы, только придется из доставать…
Вот с «доставать» были некоторые проблемы. Полки в гардеробной шли до саааамого потолка. А потолки в замке были на редкость впечатляющие.
Вдоволь набесившийся чемоданчик вяло дзынькал крошечным навесным замочком. Он сначала, конечно, испугался, когда я посмотрела на него, на верхнюю полку и снова на него, но быстро сообразил, что при всех его амбициях в качестве стремянки использовать его нельзя. а как понял это, так расслабленно прильнул к одной из полос и через пару минул наглым образом уснул.