— Считай это частью новогодней премии, — заявил он, не стесняясь любопытного взгляда сотрудницы магазина. — Да, кстати, теперь ещё туфли надо. И клатч какой-нибудь.
Я решила не спорить, чтобы не устраивать цирк перед зрителями. Только поинтересовалась, когда мы с Бестужевым уже вышли из магазина:
— А эта девушка, которая сидела на кассе, случайно телефон вам свой не дала?
— Нет, — усмехнулся мужчина, и я отчего-то расслабилась. Но ненадолго — потому что Бестужев меня добил, признавшись: — У меня в этом магазине скидочная карта оформлена, так что, по идее, продавщице и так известен мой номер.
Я кашлянула и хотела пошутить, заявив, что у него появился отличный шанс попробовать ещё что-нибудь из арсенала порнофильмов, но Бестужев меня опередил:
— Если будет писать — блокируй её, и всё.
— Я не стану читать вашу переписку! — попыталась я состроить хорошую мину, но Бестужев только фыркнул:
— Да можешь читать, я не против. Паролей от банковских приложений и почты там нет, а остальное мне не жалко.
— Ага! Значит, пароля от банковского приложения вам жалко, так и запишем… — важно закивала я и вновь замерла, когда мой работодатель засмеялся.
Что-то он всё чаще и чаще стал это делать. Наверное, не к добру.
29
Нина
— Как тебе работается у этого писателя? — поинтересовался в тот же вечер папа, по-видимому заметив, что домой я пришла с пакетами из трёх магазинов — одежды, обуви и аксессуаров. Бестужев думал меня ещё в ювелирный завести, но тут уж я разоралась, заявив, что украшений у меня вполне достаточно.
— Нормально работается, — я пожала плечами, отправляя в рот вкуснейшую куриную котлету. Папа всегда отлично готовил, да и я от него не отставала. Однако котлеты, на мой вкус, получались у него намного лучше, хотя рецепт был тот же.
— Не скучаешь по редакции? Всё-таки ты сейчас как обычный секретарь. Помню, когда я ушёл из школы и стал заниматься репетиторством, это было совсем не то. Не хватало школы. Да, спокойнее, но и скучнее.
— Ты, папа, немножко мазохист, — пошутила я и мысленно чертыхнулась, когда Маша тут же поинтересовалась, что такое мазохист. Пришлось завуалированно объяснять, пока папа, посмеиваясь, доедал свой ужин.
Мы с ним остались вдвоём, когда мне было пять. Маму я помню плохо — это скорее не воспоминания, а ощущения. Её ласковые руки, голос, радость оттого, что она рядом… Я почти не помню её лица. Когда смотрю фотографии — вспоминаю, но это не совсем правдивые воспоминания. Так, чтобы закрыть глаза — и сразу увидеть маму, — не получается совсем.
Но я знаю, что она меня очень любила. Как и папу. Они вообще были будто попугаи-неразлучники — он даже не смог жениться второй раз, хотя, когда мамы не стало, ему ещё и сорока лет не исполнилось. Молодой мужчина, непьющий и положительный, жена сгорела от рака менее чем за полгода, маленький ребёнок — почти идеальный кандидат для создания новой ячейки общества. Но…
Я даже не знала, были ли у папы отношения с другими женщинами. Во всяком случае, меня он ни с кем не знакомил и ни про кого не рассказывал. В моих воспоминаниях папа проводил со мной каждый вечер, и я не помню, чтобы он задерживался или отдавал меня кому-то надолго. Даже бабушки-дедушки приезжали к нам домой чаще всего в выходные, когда папа тоже был дома.
Потом, после того, как я вышла замуж, папа немного отстранился от меня — как он потом признавался: «Не хотел тебе мешать, думал, что так ты станешь более самостоятельной». Да уж, стала…
И что-то меня дёрнуло в этот раз — понятия не имею, что или кто. Может, и Бестужев. Он ведь оторопело откровенный человек, спросить и сказать может что угодно, без ограничений для себя. Такое впечатление, что он в принципе-то понимает, в чём неприличность его вопросов или ответов, но не придаёт этому значения. Условности, да…
В общем, как только Маша ушла спать и мы с папой традиционно решили выпить чаю на кухне перед сном, я поинтересовалась:
— Пап, а почему ты второй раз не женился? Ты ведь был молод, когда мама…
— Я был молод телом, Нинок, — отец покачал головой и грустно улыбнулся. — Но душой я стал стар после её ухода. Долгое время мне хватало сил только на то, чтобы заниматься тобой и домом. Ничего другого не хотелось. Не помню, сколько это продолжалось… Потом я встретил на работе одну женщину.
— Встретил? — я удивилась. — Но почему ты…
— Она была замужем, — вздохнул папа. — И муж её был неплохим человеком. Двое детей — мальчишки… Куда мне было лезть? Разрушать хорошую семью?