ГЛАВА 27
Согласно синайским законам, работать должны все преступники — за исключением тех, кто физически не способен к этому. Это рассматривается как способ реабилитации, который помогает осуждённым превратиться в законопослушных граждан.
Нехитрый закон этот Эван Аргайл, не работавший за всю свою жизнь ни единого дня, познал достаточно быстро.
Император явно был на него зол — и это как раз Эван вполне мог понять. Потому никакой посольской неприкосновенности или, по крайней мере, условий жизни, достойных посла, он так и не увидел за всё время, что находился здесь.
Его, как и десятки других заключенных, держали на небольшом судне в открытом космосе. Эта часть ситуации как раз и мешала ему совершить побег — потому что Эван видел два варианта уйти из этого места: захватить судно или угнать шлюп.
Первый вариант реализовать было трудно, потому что для управления кораблём требовалось десять или более человек, а даже если бы ему удалось организовать подобный отряд, они смогли бы захватить мостик и удерживать оборону там — но никак не отсеки управления парусами. На борту было слишком много солдат.
Кроме того синайцы, с которыми он делил барак — на борту корабля не было кают, только длинные палубы, где рабочие спали вповалку — отличались редкостной покорностью судьбе, и большинство из них не хотело ничего менять.
Те немногие, кто всё же отваживался на побег, шли вторым путём — угоняли шлюп. И Эван собственными глазами видел, как эти утлые судёнышки расстреливали башни того безумного сооружения, которое их заставляли возводить днём — дрейфующей в пустоте космоса покоящейся на курганах астероидов стены. Практический смысл её был невелик — стену можно было обойти сверху и снизу от плоскости эклиптики. И всё-таки он был — установленные на башнях орудия основательно перегораживали проход через перекрёсток Ветров, по крайней мере для маленьких кораблей. В том, что подобные орудия могли бы остановить галеон или быстрый клипер, Эван испытывал большие сомнения. Однако клипер, если бы даже он у него и был, ничем бы здесь не помог. Чтобы справиться с командой джонки, требовался солидный боевой экипаж.
На абордаж почти все известные Эвану виды пиратов шли с холодным оружием на перевес — узкие палубы кораблей меньше всего подходили для стрельбы.
Потому то, что в руках нападавших были сабли, удивило Эвана меньше всего.
В тот день их, как и всегда, гнали к ангару, чтобы там, облачив в скафандры, отправить на строительство Стены. Покинув барак, он успел сделать по коридору два десятка шагов, прежде чем корабль покачнулся и раздался взрыв.
«Началось», — подумал Эван. Ему не важно было, кто именно палит, помочь ему в деле побега мог бы любой.
Ещё через несколько секунд абордажные крюки вцепились в обшивку мёртвой хваткой. Тут же, ломая фальшборт, борт корабля пробил герметичный абордажный туннель, а из чёрного его зева в сина полетели гранаты, рассыпавшиеся при взрыве мириадами кусочков жалящего свинца. Страшно закричал один из чанай, на котором загорелась одежда. Из облака едкого желтоватого дыма вынырнула фигура, затянутая в чёрный китель ромеев, сверкнул клинок, грянул выстрел — и фигура бросилась вперёд.
Сина невольно попятились. Один за другим нападавшие спрыгивали на палубу.
Завязалась рукопашная. Сина опомнились и перешли в наступление, но уже через несколько минут снова подались назад, оскальзываясь в лужах крови и спотыкаясь о трупы. Со всех сторон раздавался лязг клинков и крики раненых. Вступить в поединок с капитаном не решался никто. Словно дамасский клинок, он прошёл сквозь ряды синайцев и остановился, увидев перед собой капитана джонки.
Орлов вскинул руку и выстрелил. Голубой шёлк одеяния капитана синайцев окрасился в бурый цвет, но он лишь покачнулся и, оголив саблю, ринулся вперёд. В ту же секунду правое плечо Орлова обожгла боль. Граф перебросил саблю в левую руку, но отбить удар не успел — словно из-под земли рядом с ним выросла Ксения, закрывая раненое плечо собой.
— Всё хорошо, — бросил ей Орлов, отвечая на полный беспокойства взгляд.
Ксении тут же отвернулась и взяла ударившего графа синайца на себя. Орлов же сосредоточился на чанай, командовавшем кораблём. Это было как нельзя более вовремя, потому что тот уже замахнулся, чтобы нанести удар.
Орлов ударил сбоку, разрывая ему живот, и на секунду капитан вражеского корабля замер, занеся саблю высоко над головой и с недоумением разглядывая распоротый живот, а затем рухнул на пол. Он ещё пытался ползти вперёд, и рука его зацепилась за щиколотку Орлова, но тот одним взмахом сабли снёс ему голову и, вырвав щиколотку, отступил на шаг назад.