Орлов замолк на какое-то время. В голове его замерла и повисла несвоевременная мысль: «Как Анастасия».
— Мать умерла от оспы, — продолжил Орлов через некоторое время, — она была тогда ещё совсем молодой. А отец так до самой смерти и ходил в завидных женихах. Наверняка у него было ещё много сыновей, кроме нас — но мне об этом никогда не узнать. Да я и не стремился их искать.
Они замолчали. Ксения пыталась уложить то, что только что узнала, в голове.
— У тебя всё-таки есть семья, — сказала она наконец.
— Семья есть у всех.
— Может, у тебя тоже где-то есть сыновья? — спросила Ксения почти что в шутку, но глаза её оставались серьёзны.
Орлов повёл плечом.
— Это исключено. У меня нет и никогда не будет детей. Брак — это… Абсолютно не моё. А в остальном — я достаточно осторожен, чтобы ничего такого не произошло.
Орлов поднял глаза на Ксению и улыбнулся, прочитав в них невысказанный вопрос.
— С тех пор, как я тебя встретил, у меня не было никого, кроме тебя.
— А до того? Каких девушек вы предпочитали, граф Орлов?
Один краешек губ Константина приподнялся сильней.
— Я люблю красивых, — Орлов поймал ладонь Ксении и запечатлел на ней поцелуй, — изящных, как греческие статуи, — новый поцелуй коснулся венки, бившейся на запястье, заставив Ксению задрожать, — Как ты… — последний поцелуй пришёлся уже в губы, и Ксения обнаружила, что тонет в нём, полностью отдаваясь на волю уносивших её волн.
ГЛАВА 35
Апартаменты Орлова состояли из четырнадцати комнат и располагались на втором этаже его особняка. Весь первый этаж занимала библиотека, а ниже, в подвале, в темноте и прохладе, стояли на стеллажах ящики, полные редких вин. Как всех людей его круга, не обошла стороной Орлова и страсть к диковинным привычкам: поверху ледяных ящиков, сбоку примыкающим к Лиловому саду, он приказал разбить элегантный маленький парк с вьющимся кустарником и клумбами; из него было удобно подсматривать, что делается в саду, куда вела тайная дверца. В этот «висячий сад» из особняка был перекинут витой мостик. Там они с Ксенией завтракали по утрам — вся прелесть этого места состояла в том, что оно позволяло видеть парк и множество людей, но сидевших в окружении зелени любовников не видел никто.
Несмотря на обилие долгов, которое нависло над обоими грозовой тучей, Орлов не гнушался открывать новую бутылку корсиканского шампанского каждое утро, так что всё их пребывание во дворце сопровождало шипение пузырьков.
В садике стояли две кушетки, обитые расшитым золотыми нитями шёлком кремового цвета. Орлов обычно сидел на одной из них за столом, а Ксения лежала, опустив голову ему на колени — или же наоборот. В таком положении очень удобно было обмениваться поцелуями — и пузырьками шампанского изо рта в рот.
Ксения начинала привыкать. К тому, что Орлов всегда был рядом. К тому, что Орлов давал ей всё, чего бы она ни попросила. К этому дому, вначале показавшемуся таким мрачным, а на деле оказавшемуся сказочным дворцом.
— Красавица и чудовище, — сказала как-то Ксения, — вот что напоминает это всё.
Орлов негромко рассмеялся и поцеловал её.
— Я похож на чудовище?
— Иногда, — серьёзно сказала Ксения и перевела разговор на другую тему.
Орлов в этом огромном дворце жил один, но прислуги там было множество: повар с кухонными работниками, пара женщин для черной работы и стирки, три камеристки и камердинер Федор — достолепный, очень приятной наружности мужчина во фраке, который вполне бы сошел за хозяина, так он был величественен.
Наиболее ярким и запоминающимся персонажем среди них был кучер Никодим: высокий, скорее тощий, с окладистой бородой и видом отшельника и холодными суровыми глазами. Домик его находился на западном дворе, у конюшни — жил он там с женой, сильной румяной дочкой и боязливым сынком. В семье Никодим был тираном.
Прямо около домика Никодима расположилась конюшня, где с ноги на ногу переминались скаковые кони, рысаки и альбионский тяжеловоз, обслуживающий хозяйство. Стойла у них были просторные, чистились до блеска, сам Никодим мог позавидовать содержанию подопечных.