— Ваша стойкость при виде всех трудностей, с которыми вам приходится сталкиваться, а также ваша изобретательность в способах их преодоления делают вам честь! — с коротким кивком произнесла Ксения. — Я хотела бы повторить, что вы — идеальный вариант для его сиятельства, невесты лучше вас он не найдет.
Анастасия улыбнулась и наконец встала, чтобы покинуть ложу, позволяя тем самым подняться и всем остальным.
— А она не так уж плоха, — сказала Ксения, когда они уже сидели в карете, и хотя в голосе её была непривычная для Орлова лёгкость, в глазах горела столь же незнакомая злость.
— Я надеялся, что вы сможете друг друга понять, — с облегчением произнёс Орлов.
— Не так уж плоха для того, кто никогда не покидал Шлиссельбург, — Ксения отвернулась и уставилась за окно. По скулам её не переставая гуляли желваки. Но больше она в тот вечер не сказала ничего.
* Жизнь коротка, искусство вечно
ГЛАВА 37
Как ни старалась Ксения — ей не удавалось прогнать мысли об Анастасие.
Теперь, когда та перестала быть безликой тенью и обрела плоть, Ксении казалось, что Ростова поселилась здесь же, в доме Орлова, и постоянно наблюдала за ними из-за угла. Впрочем, может быть, это и сама Ксения бесконечно выглядывала её силуэт в сумраке коридоров.
Даже в постели она не могла забыть моменты, когда, к примеру, Орлов целовал её в пупок, и ловила себя на том, что хочет задать вопрос:
— А тебя так целовала Анастасия?
Орлов через некоторое время тоже стал ощущать, что Анастасия наблюдает за ними из-за угла — просто потому, что о ней без конца говорила Ксения. Всякое желание продолжать ласки пропадало, едва Ксения говорила это имя: «Анастасия». Его мучила совесть. Но он по-прежнему ничего не собирался менять.
— Я с ней не спал! — взорвался как-то раз Орлов, но сколько бы он ни повторял эту фразу, с тех пор избавиться от расспросов не мог.
— Нет, ну всё-таки, — Ксения, раскинувшаяся на подушках рядом с ним, чуть повернулась на бок. — Не может же быть, чтобы за десять лет вы ни разу не…
Орлов обжёг её ледяным взглядом.
Ладонь Ксении прошлась по животу Орлова, успокаивая его и заставляя кровь снова заструиться сильней.
— Почему за десять лет ты ни разу с ней не переспал?
Орлов, скрипя зубами, наблюдал, как пальчики Ксении спускаются ниже и, обхватывая его полурасслабленную плоть, начинают ласкать.
— Потому что… — Орлов облизнул губы. — Потому что она была нужна мне не для того.
— О! — Ксения сильнее, почти до боли сжала пальцы и внимательно посмотрела Орлову в глаза. — То есть, для этого тебе была нужна только я?
Орлов ошарашенно смотрел на неё.
— Ты же сама уговаривала меня! — не выдержал он и, оторвав от себя руку Ксении, отодвинул.
— О! — Ксения села. — Не припомню, чтобы я писала вам: трахните меня на мостике, капитан!
Оба замолкли, глядя друг на друга почти что с одинаковым удивлением, а затем Ксения соскользнула на пол и, накинув на плечи первую попавшуюся вещь — это оказалась ночная сорочка Орлова — решительно направилась к себе.
Орлов хотел было окликнуть её, но не успел.
Спала Ксения уже привычно плохо — ей всё время виделась Анастасия, укутанная в пуховую перину, на кровати с пологом, она тоже пыталась уснуть, хотя солнце уже поднималось за окном, и двое нянек, зевая, сидели около неё, пытаясь вести непринуждённый разговор.
Солнце, распаляясь, светило над ними всё сильней, пока комнату не объял огонь — и Ксения не села на собственной кровати, тяжело дыша и оглядываясь кругом.
— Слава богу, сон, — пробормотала она и опустила ноги на мраморный пол. Солнце поднялось уже достаточно высоко и теперь светило прямо ей на подушки. А на резной тумбе у самой кровати стоял букет — цветы и листья алоэ перемежались здесь с абрикосовыми ветками. Ксения прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Комнату наполнял чудесный аромат живых цветов. Запах этот накрыл её успокаивающей волной, и Ксении стало стыдно за то, что произошло вчера — стыдно и в то же время тягуче обидно, потому что она продолжала считать, что права. Только сказала всё, что должна была, как-то не так.
Она позвала слугу и приказала отыскать астры и бабиджан. Взялась писать письмо, но, так и не подобрав слов, лишь начертила на нём собственный вензель и, когда лакей принёс цветы, завернула их в листок.
— Отнесите графу, — сказала она, — и передайте мою благодарность за букет.
Лакей с поклоном удалился, а Ксения начала утренний туалет.
Видимо, потому, что в обычное время она так и не вышла в передние покои, к ней снова постучался слуга и передал, что господин ожидает её в гостиной.