На верху пирамиды стояло очень малое число титулованных и обладающих огромными деньгами аристократических семей — таких, как Орловы — и их влияние в Ромее было самым большим.
Семья Ксении хоть и служила императорскому дому почти сотню лет, но к этой категории не относилась никогда. Отец её и вовсе женился на хоть и весьма состоятельной, но совсем уж не знатной девушке, тем самым ослабив родовитость семьи ещё сильней.
Ни Ксения, ни её отец никогда не стремились вращаться в светских столичных кругах. Мечтой самой Ксении были небеса. Она ни за что не покинула бы флот… разве что…
И вот тут обнаруживалось в её размышлениях одно «но», которое перечёркивало все разумные доводы, приведённые ею до сих пор.
Ради Орлова она была готова на всё. Провести без него всего несколько дней казалось пыткой — Ксения думала о нём днём и ночью. С самого утра, просыпаясь, представляла, как увидит Орлова и как пойдёт их разговор.
— Константин… — шептала она, перекатывая это непривычное ещё имя на языке как хрустящий самоцвет, и одна только эта симфония звуков возбуждала её.
Она переворачивалась на другой бок и пыталась уснуть — но это не помогало. Даже когда они были порознь, в мыслях Ксении был один только Орлов.
На работу Ксения возвращаться не стала. За квартиру за последние недели успел образоваться солидный долг, но денег, которые она получала в порту, всё равно бы не хватило, чтобы выплатить его. Впрочем, думать об этом Ксения всё равно не могла.
Она просто бродила по городу день за днём, стараясь избегать тех мест, где бывал Орлов.
Это, впрочем, не помогло. К концу недели, возвращаясь домой, она увидела блестящую в лучах закатного солнца карету, запряжённую цугом вороных лошадей, не узнать которую не могла.
Ксения подалась было назад, в тень, но было поздно — Орлов, стоявший у самых дверей, заметил её и рванулся вперёд.
— Ксения! — голос его эхом пробежал по переулку, и Ксения замерла, испуганная тем, что сейчас соседи повыглядывают из окон и увидят её — и того, кто приехал к ней.
— Тише! — шикнула она.
— Прекратите! — перебил Орлов, подходя вплотную. — Неужели вам не наплевать на сплетников?
— Мне было бы наплевать, если бы мне не нужно было жить здесь и возвращаться в этот дом каждый день.
— Вам и не нужно здесь жить. Я поговорил с вашим швейцаром — это какой-то кошмар. Я бы уже приказал всыпать ему плетей.
Ксения покраснела, потом не выдержала и хихикнула, а затем и вовсе рассмеялась заливистым смехом. Несмотря на то, что Орлов говорил полнейшую ерунду, Ксения был безумно рада его видеть.
Она качнулась вперёд и прижалась всем телом к графу. Тот тут же обнял её в ответ и, проведя ладонью по волосам, поцеловал в висок.
— Я безумно без вас скучал, — сказал граф.
Ксения закрыла глаза и прижалась к его плечу щекой.
— Я без вас тоже… — сказала она, чувствуя, как прорывается на поверхность тоска. — Но это не важно, граф. Вы почти женаты, а я… — она закусила губу, не придумав, что сказать.
— Я не могу без вас.
Ксения молчала какое-то время. Затем слова сами сорвались с её губ
— Я тоже не могу без вас.
Снова наступила тишина.
— Я понимаю, что вас останавливает, — сказал наконец Орлов, — я ничего не могу вам обещать. Но я и не настаиваю ни на чём. Я просто хочу видеть вас каждое утро. Каждый вечер. Каждый день. Вот весь мой интерес в отношении вас. Вам же… Мне кажется, для вас просто глупо жить здесь. Приезжайте гостьей в мой дом. Что плохого в том, что мы с вами будем друзьями.
— Друзьями… — медленно произнесла Ксения, не открывая глаз. Ей захотелось стиснуть кулаки до кровавых отметин на ладонях, чтобы только заглушить охватившую сердуе боль.
— Пожалуйста. Я прошу вас.
И что бы там ни было правильным, Ксения уже знала — сейчас она произнесёт:
— Хорошо.
Из них получились очень странные «друзья». И дело было не в том, что они были так уж непохожи между собой.
Каждую ночь Ксения стонала так, что, должно быть, слышал весь дом — ощущение законченности, обречённости и невозможности делало все её чувства в постели ещё острей.
Орлов никогда не причинял ей неудобств — он был ласков, как большой чёрный кот. Покрывал её поцелуями с ног до головы и, казалось, сам пытался согреться об неё.
Чувствуя это, Ксения спросила как-то раз:
— Не могу понять, вы живёте здесь совсем один?
Дом в самом деле был просто огромен для одного. Теперь, когда Ксению встретили здесь как гостя, она смогла рассмотреть его при дневном свете целиком.
Тогда, после их встречи, Орлов уехал — позволив Ксении собрать вещи и намереваясь подготовить к визиту дом.
Когда же Ксения прибыла во дворец, который ночью показался ей зыбкой иллюзией из серого гранита, Орлов встретил её и показал его целиком. Снаружи казавшийся суровым и мрачным, изнутри дворец был обставлен и декорирован с потрясающим великолепием и тончайшим вкусом. Почти во всех комнатах, блестяще обустроенных, на стенах расположились портреты Орловых.
По дороге в обеденную залу шли они просторными коридорами, где у стен стояли мавры в богатых ливреях и с факелами в руках, что производило впечатление торжественной церемонии или таинства, в котором принимала участие Ксения.
Когда бы они ни ели, невидимые оркестранты, устроившиеся где-то под потолком, играли для них прекрасные арии и концерты, и если бы не Анастасия, о существовании которой она никак не могла забыть, Ксения решила бы, что ей снится волшебный сон.
Но никого, кроме самого Константина и его слуг, Ксения в тот день так и не увидела.
Теперь Орлов молчал, опустив голову на живот Ксении, и слушал, как тихонько бьётся её сердце и колышется грудь.
Они лежали на кровати, приподнятой над полом постаментом с маленькой лесенкой, покрытой роскошным ковром, вокруг которой сгрудились окутанные в парчу колонны. По углам спальни стояли две статуи, изображавшие древних богов, и две вазы с живыми цветами.
— Я не один, у меня есть ты.
— Ты знаешь, что я не о том.
Пальцы Ксении вплелись в волосы Орлова и принялись перебирать их, разбирая по прядкам. Было странно знать, что теперь ей позволено всё — даже говорить графу «ты». И от осознания этой близости, этой допущенности в узкий круг, который, возможно, и состоял только из неё одной, к животу Ксении тоже приливала кровь.
Орлов будто бы ощутил это и накрыл ладонью её грудь.
— Уверена, что хочешь говорить об этом сейчас? — спросил он.
Ксения кивнула, продолжая внимательно смотреть на него.
— Ты ничего не рассказываешь мне о себе. Я так не могу.
Орлов вздохнул и поднял взгляд к потолку.
— Мне тридцать два года. Так вышло, что родителей моих больше нет. Об этом ты, я полагаю, должна была догадаться и так.
Ксения кивнула.
— У меня есть брат. Младший брат. Сергей нес службу в свое время в лейб-гвардии Смоленском государственном полку, самом лучшем и привилегированном из Западной гвардии. Упав с коня во время вольтижировки, он сильно ударился и растянул позвоночник. Ему пришлось выйти в отставку и уехать в Троицк. Он женился… жена его увлеклась паранормальным, посещает все монастыри и везде возит с собой маленькую дочь. Собирает иконы. Когда нам было по шестнадцать лет, отец подарил нам выезды с лошадьми: абсолютно одинаковые, чтобы никто не ревновал. У каждого было по четыре лошади, чёрные орловские рысаки. Экипажи всех видов… по две пары саней. Мы так и росли — зная, что всё, что у нас — всё одно, и в то же время у каждого своё. И когда отца не стало, само собой было ясно, какие поместья достанутся мне, а какие — ему.