— Из глубины сада, если не подходить близко, кажется, что он сейчас отплывёт в направлении звёзд.
Ксения вздрогнула, услышав негромкий голос за спиной, и обернулась на звук.
Перед ней стоял юноша вряд ли старше её самой, с каштановыми волосами, украшенными множеством самоцветных заколок. Лицо его выглядело спокойным и нездешним, будто лик самой луны.
— Да, это так, — осторожно согласилась Ксения.
— Меня зовут Чин Лу. Я ждал, когда ты заметишь меня.
Ксения удивлённо смотрела на него.
— Идём, — юноша поклонился и повернулся к ней спиной, явно ожидая, что Ксения последует за ним. Плавно покачиваясь при ходьбе, Чин Лу пошел вперед, показывая дорогу.
Они пересекли черту ворот и двинулись вдоль проходов, минуя одну беседку за другой. Галерея разворачивалась перед ними словно живописный свиток.
— Знаешь, что означает этот парк? — спросил Чин Лу, останавливаясь в одной из этих беседок перед балюстрадой колонн.
Ксения качнула головой.
— Это Сина. Времена года чередуются, сменяя друг друга. Так же и цветы парка раскрываются небу один за другим. У Беседки Цветущих Деревьев в праздник Весны цветёт дикая слива. У Зала Розовой Акации расцветают орхидеи и магнолии — они приветствуют пробуждение природы после зимних месяцев. Пионы и лотосы — это символы богатства и расцветают летом, а хризантемы говорят нам о том, что пришла осень — как сейчас.
Чин Лу обернулся к Ксении.
— Ты понимаешь меня?
— Пока не совсем.
Юноша склонил голову.
— Цы Си считает, что наступила осень. Но за осенью следует весна, а затем опять приходит весна. Ничто не умирает в пределах Великой Стены. А вечнозелёный бамбук и сосна никогда не цветут — но растут в каждом уголке.
Чин Лу сделал шаг вперёд.
— Мы — сатаи — тёмная сущность земли. И пусть чанай точат свои мечи, жизнь рождается там, где мы.
Ксения промолчала, не желая признаваться, что понимает всё меньше.
— Если чанай, сын Пханну, рождённого из Вечного Яйца, хочет поменять извечный распорядок земли — земля никогда не поддержит его. Но если сатаи примет решение — чанай придётся признать его правоту.
Ксения по-прежнему молчала.
— Те, что пришли до тебя, не знали языка и не умели себя вести. Но это не важно. Важно, какое решение принял чанай. Ты хочешь заключить договор?
— Полагаю, что да.
— Тогда ты должна уничтожить назвавшегося сатаи. Отец моих детей хотел его, но он не был прав.
Ксения задумчиво смотрела на юношу.
— Где этот сатаи? — осторожно спросила она.
— Я покажу. Мы проведём хун ши, и я отведу тебя к нему.
— Хун ши?.. — невольно повторила Ксении.
— Красный обряд, — подтвердил Чин Лу. — Скажешь ли ты «да»?
— Мне… — Ксения облизнула губы, — мне надо подумать. Мне надо посоветоваться с…
— Со своим чанай, — Чин Лу кивнул, — что ж, ты хороший сатаи. Иди же. За тобой пришлют.
— Красный обряд, — повторил Орлов, перебирая рассыпанные перед ним по столу самоцветы инфо-кристаллов.
— Красный обряд, — Ксения хотела было добавить, что ей совсем не хочется никакого обряда — и тем более не хочется никого убивать, но промолчала.
— Я могу сказать, что это и так.
Орлов вздохнул. С сомнением посмотрел на неё. Встал и прошёл по комнате.
— Он хочет, чтобы император женился на тебе.
— Что?! — глаза Ксении расширились.
— Лейтенант! — рявкнул на неё Орлов, и Ксения замолкла.
— Капитан, я… Я не могу. Я не могу остаться здесь. И я всегда думала, что вступлю в брак только с тем, кого люблю.
— Ксения, успокойтесь, — Орлов встряхнул её за плечи и заставил посмотреть на себя. — Конечно же я не позволю кому-то по-настоящему жениться на вас.
— По-настоящему? — в глазах Ксении отразился ещё больший испуг. — Что вы хотите сказать?
Орлов поджал губы.
— Как вы думаете, кто был этот… Чин Лу?
— Он сказал, что всё здесь решает отец его детей. Но он не может быть императором. Возможно, он в браке с кем-то из местных вельмож.
— Я думаю, — перебил её Орлов, — что он супруг императора. Один из них.
Ксения молчала. Она побледнела. Одна мысль о том, что супругов может быть больше одного, была неприемлема для неё.
— Тут сказано, — Орлов взял в руки один из свитков и протянул Ксении, — что их может быть три.
— Вы же не хотите, чтобы третьей стала я?!
— Нет! Не думаю, что это будет настоящий свадебный обряд. Трое супругов императора наверняка давно определены и принадлежат к местным родам. Хотя… Возможность заключить династический брак была бы весьма выгодна для нас. Я, конечно же, не вас имею в виду, — поправился Орлов, заметив в глазах Ксении нарастающий страх. — Помимо трёх супругов у императора может быть практически неисчислимое количество наложников и наложниц… Тут есть небольшое разночтение, но это не важно. Главное, что они не столько супруги, сколько помощники и подручные таких, как Чин Лу. И младший супруг кое-кого из них может выбирать, не советуясь со своим… чанай?
— Чанай? — Ксения покраснела.
— Что-то ещё? — уточнил Орлов.
Ксения отвела взгляд.
— Он назвал вас моим чанай. Что это за чанай и сатаи, капитан?! — спросила Ксения, снова поднимая глаза, но теперь уже Орлов отвернулся и кашлянул.
— В общем, — сказал он, — это была бы отличная возможность для вас изучить их жизнь изнутри. И мы, безусловно, обязаны выяснить, что за сатаи стал камнем преткновения для них.
Ксения молчала. Она снова была бледной, как мел.
— Вы могли бы мне приказать, — тихо сказала она.
Теперь уже Орлов какое-то время не отвечал.
— В вашей воле решать, как далеко вы готовы пойти ради Империи, — наконец сказал он.
— Ради Империи? — Ксении вскинулась и внимательно всмотрелась в его глаза, пытаясь отыскать в них двойное дно.
— Разве не ради Империи мы прилетели сюда?
Ксении отвернулась.
— Мне нужно подумать, — сказала она уже совсем другим — чужим и незнакомым — голосом.
— Хорошо.
Ксения стояла перед воротами, ведущими в усадьбу, где они с Орловым были размещены, и рассматривала стену, перегораживающую проход. Обычная с виду, эта стена в три человеческих роста высотой тянулась примерно на сорок ярдов в длину. В основании её находилось подобие постамента, а по всей длине стену венчал выступающий карниз. С обеих сторон её целиком покрывала глазурованная цветная черепица — лазурные, зелёные, золотистые и фиолетовые изразцы. Из керамических плиток были составлены большие барельефы, изображавшие драконов, извивающихся среди клубящихся волн. Рельефы эти были сделаны настолько искусно, что казалось, что драконы сейчас нырнут в глубины вод.
Такая стена — Стена Духов, как называли её здесь — стояла перед каждым поместьем и, как говорили местные, должна была не дать войти в жилище злым духам, которые, согласно верованиям, могли лететь только по прямой линии.
Ксения не могла понять, как народ, который осваивает просторы межзвёздного неба, может верить в духов, волшебство и богов. Она видела в этой стене вполне простое и ясное назначение — она могла защищать от летящих, как и духи, исключительно по прямой снарядов и пуль.
Впрочем, если Сина и понимали эту её роль, то предпочитали молчать. Правила и традиции регламентировали здесь всё.
Вся архитектура Сина так же подчинялась своду религиозных правил, от которого зависел выбор места постройки, способ строительства и даже цвет. Все здания были строго сориентированы по сторонам света, и фасад всегда смотрел на юг.
Сина свободно летали между системами солнц, и империя их состояла из нескольких десятков планетарных миров. Большинство обитателей их было так же низкоросло, широколобо и плосконосо, как и сами синайцы. При этом синайцы продолжали приносить жертвы Небу, горным и речным божествам и глубоко чтили память предков.
Климат планеты, суровый на севере и переменчивый на юге, обусловил непривычный ромейскому глазу стиль их одежды, состоявшей из множества разноцветных, кое-где украшенных вышивками шёлковых одеяний у аристократов и конопляных многослойных рубах у простых горожан.