Хавьер не торопил ее, не выглядел испуганным и не морщил брезгливо нос, хотя гончие, похожие на гиен-переростков с длинными узловатыми пальцами и торчащими изо рта клыками — считались страшилами даже среди вержей. Однако следователь не реагировал, улыбался по-прежнему дружелюбно, подошел чуть ближе и даже подал руку, когда Ирр вернула прежний облик и поднялась на ноги.
— Убийца использовал магию, пришел из разрыва пространства в него же ушел. Этот…, — она ткнула пальцем в труп и через силу отвела взгляд от серебряного кругляша монеты в его руке. Тот самый, которым можно заплатить за напиток счастья. — Просто гулял в парке, так думаю.
Хавьер слушал ее, кивал, записывал что-то в блокнот и снова разглядывал парк и тело.
— А еще была девушка, — добавила Ирр. — Она туда убежала. Но к убитому не прикасалась.
— Сможешь пройти по следу?
Ирр оглянулась на своих, но те молчали, давая добро на ее работу со следователем, после кивнула Хавьеру, снова сменила облик и шустро побежала по следу. От сухих духов щипало в носу, а лапы неприятно кололо чем-то магическим. Запах девушки вывел Ирр на оживленную улицу Первой линии и внезапно оборвался, а подушечки обожгло, будто ступила на раскаленные угли. Ирр взвизгнула и превратилась в человека, чтобы подуть на ладони.
Ран на них не было, но боль все не стихала. Хавьер нахмурился, затем наклонился и рассыпал какую-то пудру, осевшую на брусчатку в виде причудливого узора.
— Здесь использовали магию, мощную и старую, таких артефактов больше не делают.
— Вам виднее, предпочитаю не лезть в эти ваши донские дела.
— Донов давно уже нет… Идем, — он взял ее за локоть и повлек за собой.
Ирр с трудом переставляла ноги и постоянно крутила головой, впитывая облик Первой линии. Невысокие старые дома, совсем не похожие на пяти-семиэтажные застройки линии Второй, никаких ярких вывесок развлекательных кварталов или росписи на стенах, все в сдержанных тонах. Зато какие колонны! Резьба! Кованые заборы и тяжелые двери. Питьевые фонтанчики прямо на улице и скульптуры.
Казалось, что прохожие уже заметили девушку-вержа и скоро сдадут ее ближайшему патрульному, но Хавьер все тащил вперед, а на Ирр никто не обращал внимания.
Остановился следователь только у храма Отца-Защитника и Дев Благостной, Порочной и Карающей, прислонил сложенные пальцы левой руки ко лбу и вошел внутрь, увлекая за собой Ирр.
Все помещение за дверью оказалось облеплено засушенными листьями и цветами, никакого золота или серебра, как бывало во времена империи. Теперь храмы украшали цветами и лентами, изредка — резьбой по дереву и тусклой позолотой. Хавьер ненадолго замер перед портретом некого Антония Калво, герцога Теринского, и коротко тому поклонился. Обычный дон, светлокожий, седовласый, разве что помог с восстановлением этого храма, как успела прочитать Ирр, к чему эти поклоны? Но спрашивать она не решилась: не хотелось лезть в душу следователю, к тому же разглядывать роспись на стенах и статуи было намного интереснее. Хавьер пробормотал несколько слов на мертвом языке тийцев и повлек Ирр дальше, к самому центру храма, где располагалась огромная колонна, истыканная кранами. К некоторым стояла очередь из молящихся, другие заржавели от редкого использования. Напротив каждого стоял ящик для подношений и целый ряд маленьких флаконов.
Ирр хотела стащить что-нибудь на память, но руки до сих пор жгло, поэтому идею пришлось отмести. Зато Хавьер взял один, бросил несколько монет в ящик и открутил неприметный кран. А после сразу же вылил «кровь Отца» на ладони Ирр. Темная жидкость зашипела и вспенилась, затем опала, а вместе с ней ушла и боль.
— Ух ты! Беру назад все свои плохие слова о донах и их магии, а Отец-Защитник свидетель, их было немало, — она еще раз оглядела свои побелевшие и очистившиеся пальцы. — А можно повторить это?
— Нет, — Хавьер поклонился изображению Отца и Дев, затем побрел к выходу. — Следует быть крайне осторожным со всей магией. Никогда не знаешь, чем расплатишься за ее помощь.
— Ну вы-то точно об этом знаете, у всех донов есть свои магические амулеты, — Ирр спешила за следователем, но не могла перестать разглядывать свои руки и росписи на стенах.
— Магия знати была самой честной. За нее сразу платили кровью.
На выходе он тоже придержал дверь для Ирр, помог ей спуститься по ступеням и улыбался, точно она та самая донья, выросшая в высоком просторном доме и всю жизнь носившая пышные платья и перчатки, а не обычная девчонка-верж, которую в семнадцать продали в полицейский участок.