«Знала бы, захватила бы трусы запасные», — проворчала я мысленно.
«Гарантирую, очень скоро тебе станет не до трусов, — снисходительно отозвался Эйдар. — А на будущее рекомендую держать в сумке походный набор на пару-тройку дней».
«Скажи, а почему ты раньше ничего этого мне не рассказал? — с пол-оборота завелась я. — Чтобы я хотя бы представление имела, во что ввязываюсь?»
«Чтобы ты отказалась?»
«Свинья ты все-таки», — вздохнула я обреченно. Скандалить не было смысла. Обратно все равно не переиграешь.
«Лиза, ты все еще не веришь, что я мудак? — русское словечко в конце фразы на языке Эйрены звучало совершенно чужеродным элементом. — А зря. Это вовсе не кокетство: смотри, мол, какой я плохой. Это констатация факта».
«И за что тебя только жена любила?»
Я тут же прикусила мысленный язык, но даже в гнилушечном свете бледно мерцающих стен было видно, каким жестким стало его лицо. Слово кожу натянули на железную арматуру.
«Ты так уверена, что она меня любила?»
Я замерла с отвисшей челюстью, и в эту ментальную тишину ворвался вызов:
«Сфера два. Тревога класса И в секторе два».
Когда треугольник был построен, все внутри у меня оборвалось.
— Эйдар, — прошептала я, и он свирепо сдвинул брови. — «Извини. Это… это наш… твой дом. Где-то рядом с ним».
«Диктуй! — приказал он, замысловато выругавшись. — Координаты!»
Передав, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
«Мы что-то можем сделать?» — спросила я осторожно.
«Ничего! — рявкнул он так, что у меня зазвенело в голове. — Сидеть на жопе ровно и молиться».
«На жопе» снова прозвучало по-русски. Язык Эйрены вообще был бедноват на экспрессию. Ругательств хватало, но все они казались мне вялыми и бледными.
Через несколько минут нам сообщили, что ликвидаторы выехали.
«Хорошо хоть кто-то еще остался», — Эйдар встал, прошел от одной стены к другой, потом обратно, снова и снова.
Хотелось завизжать, чтобы он не мельтешил перед глазами, но я постаралась взять себя в руки. Если ликвидаторы не успеют или не смогут, если случится прорыв… Он уже потерял жену, теперь в опасности сын. Нет, этого просто не может быть. Этого не должно быть!
А что, если темные сущности действительно разумны? Если они выбирают места для прорыва? Если способны мстить тем, кто сражается с ними?
Я старалась думать ненаправленно, чтобы мысли оставались в голове, не уходя к Эйдару, но, видимо, что-то все равно просачивалось. Потому что он остановился и попросил:
«Прекрати, Лиза! Думай лучше о своем портном и не трепли мне нервы».
«Между прочим, этого портного ты мне сам подсунул!» — возмутилась я.
Это было совершенно не ко времени и не к месту, но… Наверно, лучше так, чем представлять, что может произойти в любую минуту.
Эйдар не ответил и снова заходил взад-вперед. Я уже не могла терпеть, вышла и отправилась по коридору в комнату отдыха. Там на диване сидели двое мужчин в черном с кружками в руках.
«Добрый день. Ты же Елизавета, помощница Эйдара? — спросил один из них. — Правда, что ликвидаторы выехали к его дому?»
«Правда, — я села на диван рядом с ними. — Это был наш вызов. Я определила координаты».
«Будем надеяться, что успеют. Что удастся ликвидировать. Хочешь грейса?»
Грейсом назывался местный аналог нашего кофе — якобы бодрящий горячий напиток, который все пили с утра до ночи. Мне он напоминал слабое какао с сильным привкусом мела и травянистым запахом. Ни одна моя попытка допить его успехом не увенчалась. Немногим лучше был сиппус — цветочный настой пунцового цвета, кисловато-терпкий, вяжущий, как неспелая хурма. Когда-то у меня был пробник духов с похожим запахом.
Отказавшись от грейса, я принялась расспрашивать новых знакомых о местных порядках. Они рассказали, что до отмены черной опасности всем нам придется ночевать в комнатах отдыха, которые есть на каждом этаже, с мужскими и женскими отсеками.
«Семейным парам отдельные комнаты не выделяют», — добавил Лейтиас, тот, что постарше. — Так уж принято'.
Это меня нисколько не огорчило. Чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей о том, что происходит рядом с домом, я спросила, почему координаторы обязательно должны быть женатыми. Разумеется, они не знали, но мне хотелось послушать версии.
«Есть такое предположение, что супружеская жизнь положительно влияет на чувствительность к темной энергии, — сказал Вентрат, подлив себе еще грейса. — Но это не так. Можно годами не прикасаться к жене, ничего не изменится».