Ну и ладно. Разве я этого не хочу?
А если нет… ну что ж….
В общем, как будет — так и будет.
— Ужин Кирена мне оставила, — Майкель зашел на кухню и вернулся в гостиную с большим подносом, накрытым салфеткой. — Правда, на одного, но мы поделимся. Я добавил еще хлеба и сыра. Ну а завтра, Лиза, уже сообразишь, что надо купить и что приготовить.
— Вообще-то я ни разу ничего не готовила здесь, но… надеюсь, что справлюсь.
Мы сели за стол, честно поделили на четверых ужин, быстро прикончили его, и я ушла мыть посуду. Руки дрожали так, что чуть не разбила тарелку.
— Тебе помочь? — на кухню заглянул Эйдар.
— Спасибо, не надо.
— Лиза…
Он подошел и остановился почти вплотную, так, что я почувствовала на шее теплое дыхание. Повернулась, держа на весу мокрые руки, и… оказалась в его объятиях. Синие глаза — так близко, и губы уже почти на моих губах…
— Папа, Лиза!
Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Эйдар отпустил меня.
— Что, Аллан?
Ему на удивление быстро удалось справиться с собой: в голосе не прозвучало ни единой ноты раздражения.
— Я боюсь спать один! — заявил маленький паршивец, очень натурально выпятив губу. Прямо вот-вот заплачет.
— Ты же спал один дома.
— Там рядом была Изелла.
— И в другом мире тоже один спал.
— Там рядом была твоя комната. А здесь все далеко. И дом чужой.
И, вроде бы, логично, но почему-то мне показалось, что ему просто не хотелось оставлять нас вдвоем. Детская ревность? Страх, что отношения между нами отвлекут наше внимание от него?
— Аллан, у нас в комнате узкая кровать, — попробовала убедить его я. — Мы на ней втроем не поместимся.
— Если у дивана опустить спинку, получится широкая кровать.
Вот спасибо, Майкель, ты очень кстати!
Эйдар посмотрел на меня и чуть заметно пожал плечами.
Прекрасно! Видимо, нам придется подождать, пока он не вырастет и не поступит в университет. Или здесь нет университетов?
Ладно, Лиза, успокойся. В конце концов, он маленький ребенок, ему всего четыре года. Хотя иногда он и бывает взрослее всяких взрослых. Ему столько пришлось вытерпеть в последние дни. Конечно страшно оставаться одному, да еще в чужом незнакомом доме.
И вообще… Может в той комнате кровать скрипит. Или развалится при первом же резком движении. Получилось бы неловко.
Это уже стало почти привычным. Сначала спали так дома, в замке. Потом в координационном центре, составив две узкие кушетки и устроив Аллана между собою. Но в центре было точно не до эротики, там все мысли крутились только об одном: ну скорее бы уже. И еще — получится или нет. А вот сейчас… Аллан давно видел десятый сон, а мы оба лежали и притворялись, что тоже спим. Утром я встала как разбитое корыто, тем более диван оказался страшно жестким и неудобным.
— Еще пара дней на этом гробе, и я превращусь в скрюченную бабку, — пожаловалась я Эйдару. — У меня уже сейчас спина болит.
— Сказал бы я, что у меня болит, — буркнул он, и я, несмотря на то, что ничего веселого в этом не было, не удержалась от смешка.
Ну а дальше снова пришлось отвлечься. Теперь на чисто бытовые проблемы. Майкель уехал в центр, Эйдар доставил с рынка провизию и занялся уборкой, а мне нужно было приготовить обед.
Первый блин получился не просто комом, а комищем. Выбрав из запасов то, что, по моему мнению, напоминало наши продукты, я начала готовить так, как готовила бы у нас. В результате суп получился похожим на мутную воду, в которой плавали волокна развалившегося мяса и полусырые овощи. Второе вышло еще хуже: птица в духовке пересохла, а похожая на рис крупа для гарнира осталась жесткой. Всплакнув и выбросив всю эту беду, я подумала о блине комом — и напекла блинов. Они получились толстыми и плотными, но хотя бы съедобными.
— Эйдар, — пожаловалась я, — так не пойдет. Я умею готовить, но понятия не имею, как надо обращаться с вашими продуктами. Они совсем не похожи на наши. И получается просто ужас. Попроси Майкеля, пусть он проверит свою прислугу — насколько их захватила тьма. Иначе мы так и будет питаться хлебом и сыром. Ну, может, еще блинами.
Прошло три дня, и терпение у меня лопнуло.
Эйдар с противной снисходительной усмешкой объяснил, что Майкель не может проверить каналы ключников, поскольку у них нет никаких каналов. Я понятия не имела, что собой представляют эти самые каналы, поэтому вынуждена была поверить на слово. Однако Майкель вошел в мое — точнее, в наше общее — бедственное положение и нанял временно для стряпни соседскую девушку по имени Мирра. Та хоть и умела готовить, но с порога начала строить глазки Эйдару и сюсюкать с Алланом.