— Вот пропуск. Карманов у тебя нет. Если не хочешь потерять, давай вживим под кожу.
Я кивнула.
Он приложил пальцами пластинку к моему плечу и слегка нажал. Она растворилась.
— Вот и все. Пойдем. — он вывел меня обратно в кабинет. — Надеюсь, все, что произошло…
«Уже произошло» — кивнула я.
— Тобой забыто. — Твердо добавил он.
«Склероз, однако».
Я развернулась и пошла к двери.
— Приходи в любое время… — раздался вслед тихий голос. — Ирра…
Когда, немного погуляв в саду и, заодно выяснив, в каком из дворцовых строений находится портал, я вернулась в спальню Алекса, он уже не спал. Его приподняли, подложив подушки под спину и голову так, чтобы он мог видеть дверь, не поворачиваясь. Рядом с ним находился тис Горский и сиделка тисса Веса Нисская.
Меня сразу, с порога, поразило удивительное согласие, царившее в отношениях девушки и травника. Она уже не выглядела серой мышью, случайно оказавшейся у принца в лекарках. Глаза блестели, губы улыбались, а пальчики во время перевязки то и дело случайно касались руки тиса Горского. И это ему, несомненно, нравилось. А вот принц мне понравился гораздо меньше. Он был бледен, а губы плотно сжаты. Я потопталась и прилегла на ковер рядом с кроватью, прикрыв глаза и пытаясь просканировать состояние его организма. Но вот перевязка была закончена, и веселые лекари дружно вышли в дверь, унося грязные от мази бинты и коробочки с притираниями и лекарствами.
— Где ты была? — внезапно спросил принц.
«Блин, да в туалет ходила» — подумала я и приподняла голову над кроватью.
— Пожалуйста, не уходи надолго. — Снова заговорил он. — Мне страшно. Закрываю глаза и снова: темная дорога, ухмыляющиеся бандиты и острые ножи…
Я заинтересовалась и, недолго думая, мягко приземлилась рядом с ним на кровать, положив морду на лапы и глядя ему в глаза.
— Вот так лучше. — Он улыбнулся. — Мне нравится видеть собеседника.
Потом он прикрыл глаза и помолчал. Порывы теплого летнего ветерка дергали прикрытую занавеску на окне. В саду чирикали и напевали птицы. В комнате было совсем тихо, слышалось только слабое, но ровное дыхание принца. Я приготовилась подремать перед предстоящей ночью, как вдруг Алекс опять заговорил:
— Ты знаешь, киса, я раньше никогда не любил… и даже не влюблялся. Я всегда понимал, что мое рождение, положение и долг перед страной должны удерживать меня от увлечения женщинами… Но однажды, находясь по делам в городе, я зашел перекусить в ресторан. А там пела девушка… Прекрасный, как мечта, голос рассказывал сказку моей души. Он раскрывал самые сокровенные надежды и желания, таящиеся в моем сознании… Это было как наваждение… И я не смог его преодолеть. Каждый свободный день я бегал из дворца в город, лишь бы увидеть, лишь бы услышать ее.
Принц остановился перевести дыхание и попить воды. А я вспоминала эту «девушку». Вот умеют маги мозги людям пудрить! Целая сорокалетняя тетка. А он — девушка! Вот же ха-ха! Значит, знала, на кого охотится, раз и репертуар, и внешность подстраивала под него. Осталось узнать — зачем?
Тем временем Алекс продолжил:
— Умом я понимал, что тут что-то не так. Не мог я в одночасье сойти с ума. Но сердце… Оно рвалось к ней в любую свободную минуту. Я дарил ей букеты, катал по парку, дарил драгоценности и признавался в любви. Она лишь позволяла целовать себе ручку.
Я подняла голову и, приподняв бровь, скептически посмотрела на принца.
— Да, киса. Только ручку. А потом, когда изнывая от муки страсти и ревности, я признался, кто я, она рассмеялась и предложила убежать в другую страну. «Я же не смогу стать Королевой, я — певица. А ты вполне можешь не быть принцем». — Заявила она. А я согласился. И вот наступил назначенный день. Мы должны были встретиться, как всегда, в ресторане, а потом, через черный ход, выйти, сесть в экипаж и уехать. Когда мы сидели за столиком и проговаривали детали бегства, я вдруг словно увидел лицо отца, когда он узнает, что я пропал. Ему и так тяжело после того, как страна оказалась на грани войны по вине магов Северного замка. Вот тогда мои глаза словно открылись. Я ей сказал, что никуда не поеду, а если она меня любит, пусть принимает таким, какой есть, со всеми обязанностями и долгом. Знаешь, киса, мне вдруг показалось, что ее лицо исказилось злобой и словно постарело. «Значит, отказываешься?» — спросила она перед тем, как я собирался сесть в экипаж. — «Тогда ты больше не увидишь меня!» Тут я вдруг понял, что теряю самое прекрасное и дорогое, что есть в моей жизни. «Вернись, я сделаю, как ты хочешь, только посмотри на меня!» — Кричал в исступлении я, но она уходила. А потом обернулась и сказала, что найдет кого-то более достойного и смелого… И я отвернулся и пошел. Потому что сделал свой выбор, и эта прекрасная девушка уже никогда не будет моей… Я шел и плакал. А потом — эти трое на темной дороге. Сначала я даже хотел, чтобы меня убили, чтобы никогда больше не испытывать такую боль. Но отец… Он мог этого не пережить. Знаешь, оказывается, у него больное сердце. И страна снова стала бы ареной сражений за власть. Скажи мне, киса, почему все так случилось?