Мы откинули щеколды со всех клеток и открыли двери. Звери остались недвижимы. Мы их уговаривали, царапали, даже кусали, но они ничего не ощущали. Седрик расплакался: — Мамочка! — он обнял за шею молодую грациозную пуму шоколадного окраса. — Ну, вставай, пожалуйста! Нам домой пора! Я не могу без тебя! — по его детскому личику текли потоком слезы. Этого я выдержать уже не смогла, и, обернувшись пумой, бросилась к клетке с волком. Он стоял на лапах, шевеля ушами и всматриваясь в ночную темь.
— Ты, гадина разумная! — вежливо обратилась я к нему. — Там рыдает рядом с недвижимой мамой маленький котенок. У него больше никогда не будет семьи и своих котят, потому что он — последний из клана пум.
Волк повернул голову и посмотрел на меня.
— Ты ведь знаешь, как помочь, но не хочешь! Ты равнодушен к слезам детей и горю матерей!
— Они сами виноваты. — спокойно сказал волк.
— Сами? — изумилась я. — Дай ребенку пистолет, он обязательно кого-нибудь застрелит. Не из вредности, а просто посмотреть, что получится, если нажать вот на эту пипочку. Или застрелит себя. Боги ваши бестолковые виноваты. Надо не развлекаться самим, смеясь над тем, что получится, а внимательно присматривать за детищем, воспитывать, объяснять! А они? Обвинили во всех грехах, да бросили на растерзание другим бестолковым. Разве это разумно? Разве так делается?
Волк повернулся и в упор посмотрел на меня: — Ты неуважительна к Богам, юная пума.
— Да за что их уважать? — рассердилась я окончательно. Вымирает целый удивительный народ. Богам надо навести порядок, помирить людей с другими расами, торговать, общаться, но никак не убивать! Вот к ним бы такой подход. Сразу бы по-другому заговорили. Про защиту прав вспомнили бы. Междубожью конвенцию о ненападении приняли бы… — Я остановилась передохнуть и сглотнуть вязкую слюну.
— Забавная пумочка. — Оценил волк. — Конвенция, говоришь?
— Придурок. — ответила ему я и села к нему спиной.
Сзади моего оголенного уха коснулось теплое дыхание: — И откуда ты такая взялась? — Погладил мои разноцветные волосы высокий черноволосый мужчина. — Если я приму решение вам помочь, ты со мной поговоришь? — он прижал мое плечо к своей груди. У меня перехватило дыхание. От злости.
— Торгуешься? — прошипела я и дернулась.
— Нет, соблазняю, — он второй рукой захватил мою голову и, запустив пальцы в волосы, резко привлек меня к себе и поцеловал.
Меня! Честную российскую девушку, родившуюся еще в Советском Союзе!
Я с удовольствием резко подняла колено, а затем опустила сапог ему на босую ногу.
— Вау-у-у! — раздался душераздирающий вой. Я отскочила и с удивлением увидела, как животные в клетках зашевелились и один за другим начали перевоплощаться в людей.
Я не понимаю, ему было жалко всего лишь повыть? Козел он безрогий, а не волк.
Дарки, покачиваясь и припадая на ноги, как после долгого сна, выходили из клеток.
— Строимся, строимся! Все ко мне, я вас выведу в лес! — громко закричала я.
Появился Седрик, ведя обоих родителей за руку.
— Вот мама и папа! — похвастался он мне.
— Папа, ты что-нибудь соображаешь? Командовать можешь?
Мужчина потер заросший черной щетиной подбородок и кивнул.
— Тогда помогай построить всех дарков и за мной!
Мужчина встряхнулся и заорал: — Слушать меня всем! Ко мне! Быстро!
Скоро дарки были построены и во главе со мной организованно начали покидать площадь. Я довела их до дыры. Она была маловата, но несколько взмахов мощных мужских когтей, и весь клан потихоньку начал исчезать в отверстии. Последним остался Глава клана и Седрик.
— Веди всех к воде. Смурги вас встретят и отнесут в лес.
— А ты куда? — уцепился за мой локоть котенок.
— Я пойду вслед за вами, маленький. Мне надо найти манок и сломать его. Иначе ваш побег не имеет никакого смысла.
— Я с тобой! — закричал Седрик.
— Не надо, малыш, ты будешь только мешать. И потом, если меня поймают, мне ничего не будет, а ты — умрешь.
Я крепко обняла его за шею, а он мне на ухо прошептал: — Возвращайся, Ирина, я возьму тебя в жены!
— Спасибо, это большая честь! — задавила я смешок, и последние дарки исчезли в темной яме подземного хода.
Вождь всех народов! Спи крепко, ибо к тебе иду я!
Обернувшись пумой, рыжей тенью я метнулась по улицам спящего города.