— Сейчас, по горячим следам, да. А потом будем разбираться с озерными эльфами.
— Думаешь, куда их еще можно загнать, чтобы гарантированно не вылезли?
— Что-то типа того… — задумчиво хмыкнул Сандел и пошел вниз по дороге.
Величественный сосновый бор шумел растрепанными ветвями у них над головой, а в траве доцветали последние осенние цветы.
Прошло пять лет.
На розовый закатный океанский песок набегали ленивые зеленые, с оранжевыми гребешками, волны. Под легким ветерком шумели кронами пальмы, под которыми стоял длинный одноэтажный бревенчатый дом с большой открытой террасой. Там был накрыт стол с винами и закусками. За ним сидели Дик в майке, шортах и босиком, Тимос в свободной цветастой рубахе с короткими рукавами и тис Ренский — старший, одетый теплее всех: в брюки, рубашку с кружевами, жилетку и замшевые полусапожки. Все трое лениво беседовали ни о чем, попивая хорошее вино и бросая любопытные взгляды на парочку, лежащую на песке.
Вот девушка вскочила и палочкой начала что-то писать, а потом на пальцах объяснять написанное молодому парню, который тоже сел и, кивая головой, всматривался в написанное. Потом взял из ее рук палочку и, стерев пару строк, написал свои. Девушка тряхнула темно- пепельной гривой и сверкнула глазами. Где-то вдалеке рокотнул гром.
— Дочка! — позвал Дик Лисский, моряк, а по совместительству, Дух планеты. — Ты нам погоду-то не порти!
— Ой, папка! Извините! — смущенно улыбнулась она.
— Над чем застряли? — поинтересовался Тимос, не выпуская бокала.
— Пытаемся сами рассчитать портал в другие миры. — Отозвался парень. — Вот и застряли в одном месте. Ирра думает, что эту постоянную надо внести под интеграл, а мне кажется, что формула тут совсем даже лишняя!
Тимос, не торопясь, встал и, спустившись по ступеням на песок, подошел к молодым людям. И вот они уже втроем с жаром начали обсуждать построение заклинания портала.
— Хороший у Вас сын, тис Ренский! Умный! — похвалил Корина Дик.
Старший Ренский расплылся в улыбке:
— Да, он у меня очень способный. И поправился тут у Вас. Загорел. И взгляд стал уверенней.
— Еще бы. — Хохотнул Дик. — Куда их только исследовательский азарт не заносил! Но зато и магами стали хорошими.
— Хорошая пара… — прищурил глаза тис Ренский.
— Они не пара. Просто друзья.
— Жаль. Я бы не отказался от такой невестки!
— Нет, тис Ренский. Корин пока нашел лишь себя. И научился ценить свои интересы. Остальное придет позднее.
— Нет уж. Увольте. Пусть лучше он никогда не придет!
— От Судьбы не уйдешь, тис Ренский. Выпейте вина. Скушайте финик. Вкусно, полезно и сладенько.
Дик откинулся на спинку кресла и посмотрел на заходящее солнце.
— Что-то он опаздывает… — пробурчал себе в усы Дух.
Тем временем, в летнем эльфийском доме, на берегу быстрой реки, Миллеинор собирал заплечную сумку. Мать стояла рядом и плакала:
— Ну, куда ты, неугомонный, опять собрался? Мало шишек получил в людском мире?
— А может, он мазохист? Нравится, когда бьют? — оперся на дверной косяк локтем улыбающийся Десилир.
— Я в Корнел. Хочу навестить Виннеара, Лану, племянников…
— Они всего месяц назад уехали! Дай им отдохнуть от твоего тяжелого и неугомонного характера! — Засмеялся Дес и вышел на улицу.
— Ты что-то задумал, сын. — Внимательно посмотрела на него сквозь слезы Королева эльфов.
Миллеинор сосредоточенно переплел косу и подвязал ее бантом к голове. Женщина подошла и погладила серебристые волосы сына.
— Я почему-то за тебя очень переживаю. У тебя на душе словно черный туман… И все это с тех пор, как ты несколько лет назад вернулся из Корнела. — Мать помолчала. — Что там с тобой произошло?
— Ничего особенного, мама. Просто я там потерял двух близких мне людей.
— Они умерли?
— Нет. Просто… В трудные минуты моей жизни они были рядом. А потом я их оттолкнул. В первом случае, как мне казалось, из лучших побуждений, а во втором — испугался.
— Ты хочешь их найти? Ты хорошенько подумал, а нужны ли тебе эти смертные?
— Да, мама. Я многое передумал за эти годы. И понял, что мне не хватает их человеческого душевного тепла, умения искать выход там, где казалось, его нет, да и просто искренности…
— Но ты, снова появившись в их жизни, не сделаешь им только больнее?
— Мама, прости, но сейчас, да и все эти годы, больно и мне. Мы многое не сказали друг другу. И отыскав их, хочу увидеть в глазах точный ответ о возможности продолжения наших отношений. Понимаешь?