— Ты все еще пьяный, что ли? — нетерпеливо крикнул мой первый в этом мире информатор, и я ступила на трап. Надо же, душа — душой, а тело помнит! Да и первая сущность не подкачала: легко скользнув вдоль опасного мостка, я за секунду оказалась на земле.
— Веди, Сусанин! — хлопнула я рукой по плечу моего спутника. Тот присел и вытаращил глаза:
— Ты все-таки мозги-то включи! Чуть не зашиб, эльф шальной!
Что он там пробормотал? Эльф? Я? Вот отсюда поподробней, пожалуйста!
— Слушай, — проникновенно и вкрадчиво начала я допрос моего пыхтящего от негодования провожатого, — а скажи-ка мне, где я, кто я и что все это значит?
— Мелин, да тебе пить совсем нельзя, а ты ж вчера самогон хлестал, как водичку! Я тебя целый вечер пытался утащить из этого дерьмового кабака, а ты все отмахивался… — начал жаловаться мой, по-видимому, друг.
— А с чего бы я так нажрался? — задумчиво протянула я.
— А ты этих, своих, из Серебряной Долины что за Горами, встретил! — сверкнул на меня глазами в темноте парень. — Ты, как родственничков встречаешь, так сам не свой декаду бегаешь и ищешь, кому бы морду набить… или чтобы тебе набили, не знаю. Вот сколько раз можно тебе твердить: забудь наконец, что ты — полукровка! Пусть воротят, куда хотят, свои породистые носы и тощие задницы! Ты все равно самый красивый и самый талантливый погодник нашего побережья. Все капитаны только у тебя заговаривают от течи и бурь свои суда, а девки так и вешаются тебе на шею… — как-то горько закончил пламенную речь мой спутник.
— Да плевал я на них, — поморщилась я. — Что-то я действительно вчера с катушек слетел… — я демонстративно потерла лоб. — Ни себя, ни тебя не помню. Вообще, что было, не помню! Как хоть нас зовут?
Мой спутник остановился и вытаращил на меня глаза: — Мелин! Ты меня, правда, не помнишь?
— Нет! — наичестнейшим образом я хлопнула глазами. — Я и себя-то плохо помню.
Парнишка остановился, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. Мои очи были девственно пусты и чисты. В его — плескалось беспокойство и испуг. Потом его лицо как-то искривилось и он хлюпнул носом.
— Эй, — испугалась уже я, — ты не реви! Давай-ка присядем, и ты мне все-все расскажешь с самого начала.
Мы нашли подходящий ящичек среди стоявших вокруг крепких амбаров, и присели на него.
— Итак?
Парень еще раз взглянул на меня и начал рассказывать:
— Тебя зовут Миллеинор. Десять лет назад к нам приплыли купцы из Серебряной долины и, расторговавшись, бросили тебя умирать в порту. — Парень осторожно посмотрел на меня: как я отреагирую? Я спокойно покивала ему головой, и он, выдохнув, продолжил: — Ты был избит и истекал кровью. Такой беззащитный и израненный светловолосый эльфийский мальчишка… Отец проходил мимо причалов, подумал, собачонка скулит какая, а там — ты. И он принес тебя к нам домой. Сначала ты лежал и просто глядел в потолок, не реагируя ни на что. Доктора говорили, что с такими ранениями не выживают. Я потихонечку прокрадывался в твою комнату, когда нянька уходила, и играл рядом, рассказывая про своих кукол, солдатиков и лошадок. А потом, когда меня начали учить читать, я приносил к тебе в комнату книжки и вслух читал сказки… И тогда я увидел, какие красивые у тебя глаза, когда ты смотришь в мою сторону… — мечтательно прикрыл ресницы мой … друг?!
Мне как-то поплохело, и я невольно отшатнулась от парня. Тот сразу ухватил меня за руку:
— Не падай, расшибешься еще в таком состоянии!
Я сглотнула вязкую противную слюну и выдавила: — Тебя-то как зовут, трепетное создание?
Он, не отпуская моей руки, прижал ее, невзирая на мое настойчивое сопротивление, к своему сердцу и сказал укоризненно:
— Ну как ты мог меня забыть? Корин Ренский меня зовут… Вспомнил?
— Не-а. — я со злорадством покачала головой. Ночь перестала быть томной, и я с тоской подумала: “Во что же ты меня на этот раз вляпала, а, Судьба?”
— А скажи-ка мне Корин, почто ты меня крысенышем обозвал, друг любезный?
— Так кличка в порту у тебя такая — Мелин Крысеныш, — удивился парень.
— Почему?
— Ну, ты же беловолосый, как крыса, да с таким же длинным хвостом. Отец тебе сколько раз говорил: обрежь свои волосы, а ты отвечал, что память должна быть долгой.
— Так. А папа у нас кто? И почему я ушел на шхуну из вашего дома? Или выгнали? — нахмурилась я.
— Нет, — с жаром наклонился к моему лицу собеседник, — ты сам ушел. Захотел быть самостоятельным. Вот шхуну купил, иногда за рыбой да крабом ходишь к островам. Вдвоем со шкипером. — поджал губы парень.