От самолюбования меня отвлек негромкий стук в дверь комнаты.
— Открыто! — крикнул я из ванной и поспешил накинуть на еще влажную кожу висевший на вешалке теплый халат. Только успел завязать поясок, как ко мне в паркую, еще не выветрившуюся духоту засунул голову Корин.
— Мелин! — сразу разулыбался он. — Ты не ушел! Папа мне говорил…
— А папа тебе не говорил, что в ванную, когда там моются, заходить неприлично? — нахмурил я брови. Голова исчезла. Я еще раз осмотрел себя с ног до головы, подтянул пояс и вышел. Унылый Корин с видом побитой собаки сидел в кресле у окна. Хорошее настроение как ветром сдуло.
— Доброе утро! — улыбнулся я ему. Тот сразу засиял, как начищенный самовар:
— Я только зашел сказать, что рад снова видеть тебя дома!
— И я рад видеть тебя дома. Ты сегодня едешь в универ?
— Если ты дашь слово, что не сбежишь, я поеду. — Твердо сказал Корин.
— Не сбегу. Слово. — Я подошел к платяному шкафу и открыл его створки. Там меня дожидались несколько сюртуков с брюками, куча рубашек, слава Богу, без кружавчиков, и в отдельном ящичке — нижнее мужское белье и носки. Выдвинув самый нижний отсек, я обнаружил три пары туфель и три пары удобных сапог.
— Корин, еще раз спасибо за твое замечательное лечение. Скажи, отец сегодня едет в порт?
— Зачем тебе туда? — тревожно поинтересовался парень. — Эльфы уплыли еще вчера…
— Да плевал я на эльфов. — Лицо Корина смешно вытянулось. — Мне надо увидеться с Фалером. Ты сам из-за этого пришел ко мне вчера.
— Ну да, пришел. — Тот быстро поднял глаза и опять опустил. — Он тебе работу предлагал.
— Вот. Тем более, шхуну надо выкупить. — Я пристально посмотрел на него. — Что опять не так?
— Дочка его, Ксанка, — тихо прошептал Корин. — Ты опять начнешь с ней встречаться?
Я застонал и плюхнулся на кровать. Нет, это уже ни в какие ворота!
— Корин! Слушай меня внимательно. Я — взрослый и самостоятельный мужчина. К тому же привлекательный для многих девушек вокруг. Скажи мне на милость, что ты от меня хочешь? Тебе эта Ксанка нравится?
— Ну, — Корин совсем опустил голову, — ты мне, как старший брат. Помнишь, когда я заболел, ты носил меня на руках и рассказывал волшебные сказки? Я их до сих пор помню. Никто столько не возился со мной, как ты. А помнишь, как мы сделали плот и поплыли по речке? И как нас искали… а потом отругали и заставили мыть полы во всем доме! А девчонки…понимаешь, они лишние! И ты, как ушел, совсем забыл про меня.
Я слушал этого взрослого мальчишку и вдруг неожиданно понял, что тот в детстве был очень одиноким и, скорее всего, болезненным. У него не было друзей, отец всегда занят, а я заменил ему и друга, и брата, и мать с отцом. Он очень боялся, что однажды я уйду, и он останется один в большом и пустом доме, никому не нужный и не интересный. Поэтому изо всех сил он, полностью выкладываясь, лечил мои ноги, лишь бы я пришел домой вместе с ним.
— Корин, прости, не помню, а где твоя мать?
Тот улыбнулся мне грустно и застенчиво:
— Когда мне было лет шесть, она поехала к тетке на острова. А корабль попал в шторм. Она не вернулась. Тогда ведь у нас не было погодника, чтобы выстилать кораблям дорогу… Море забрало ее, но подарило мне тебя.
Я засмеялся и, подойдя к парню, потрепал по темной макушке:
— Сейчас соберусь и поедем. Ты — учиться, мы с отцом — в порт. Даю слово, что дочка Фалера меня не интересует так же, как и эльфы, гоблины и прочая чушь. Так что можешь спокойно за ней ухаживать. И вообще, я остаюсь. Доволен?
Тот расплылся в шальной улыбке, сияя счастливыми карими глазами.
— Иди, мне надо переодеться.
Корин кивнул и выскочил за дверь.
Через полчаса я спустился вниз уже полностью одетый для дороги. Свои светлые волосы я опять заплел в косу, а затем ее кончик подвязал к голове, накрепко замотав всё шнурком. Таким образом, волосы не пачкались и не болтались. В руках я держал найденные в том же шкафу перчатки и шляпу в тон сюртука.
Отец Корина, дожидавшийся нас в гостиной, похоже, был приятно изумлен моим внешним видом, поскольку одобрительно хмыкнул и встал пожать мне руку. А следом за мной по лестнице скатился Корин с улыбкой до ушей и с большим кожаным саквояжем. Мы вышли на подъездную аллею. Солнце уже поднялось и даже слегка начинало припекать сквозь широкую листву высоких деревьев, которые окружали большой и красивый дом семьи Ренских. Экипаж еще не подали, и мы стояли и наслаждались ветерком и запахом роз, высаженных вокруг парадного подъезда.