Я продолжал искать проход. И идя вдоль стены, как раз наткнулся на еще одно ответвление туннеля. Прислушался, было тихо. Не знаю, скрадывает ли тьма свет от артефакта, но, видимо, пришло время проверить и это. Потому как было совершенно ничего не видно. Мы ступили в коридор. Резерв планомерно уменьшался. Дания дернула рукой, а я остановился.
— Подожди, давай я буду оставлять пометки на стенах, — я кивнул ей, подождал, пока она извлечет из сумки, висящей у нее попрек груди, небольшой кинжал. Символ, которым она пользовалась при этом, отличался от того, что она рисовала в центральном коридоре.
— Будем точно знать, в какой ветке коридора были, — ответила она мне на невысказанный вопрос. Потом я снова взял ее за руку, и мы двинулись вглубь. Возможности пользоваться даром хватило еще на час, а дальше я привалился к стене, пытаясь переждать предательскую слабость. Дания сразу же достала из сумки восстанавливающее зелье и влила его в меня. Только вот так и не встретив никого на пути, я расслабился, и когда из-за резко изгибающегося поворота на нас выскочило несколько тварей, пропустил удар одной из них. Я не обращал внимания на саднящую боль в груди, защищая наши жизни. Пять тварей отправились к праотцам, когда я пошатнулся и упал на колени.
— Шантанат! — вскрикнула фея и помогла мне сесть. Артефакт лежал на земле и освещал небольшое побоище.
— Надо уходить, пока сюда не пришли другие. Воспользоваться тьмой я не могу, выжат подчистую, даже не услышал их приближение, — я сморщился, но все же смог с помощью Дании вернуть своему телу вертикальное положение.
— Мне нужно осмотреть твою рану.
— Если мы задержимся, то станем закуской для тварей. Я в порядке, — соврал ей, но ни капли не сожалел об этом.
— Шантанат, ты ранен.
— Пошли! — не обратил внимания на ее слова и обеспокоенный взгляд. Мы практически сорвались на бег. В последний момент нам на пути встретилось ответвление, в которое мы успели нырнуть перед тем, как толпа арахнов хлынула мимо нас. Я вжал тело Дании в стену и впился в ее губы поцелуем, потянул магию, чтобы крупиц хватило на наше сокрытие тенью. Дания замерла, но вскоре включилась и начала отвечать мне, передавая свою живительную магию. Как только поток арахнов схлынул, стоять на ногах было выше моих сил. Я осел на землю, морщась от боли в боку и груди. Перед глазами стало темно, словно артефакт наш разрядился. Только, слава тьме, его должно было хватить на несколько суток. А значит, это я начал терять сознание.
— Шантанат! Что за упрямство! — вспылила Дания и, как только я сел, начала расстегивать мою куртку. — О, Великая Мать Фея! Да если бы не костюм из кожи гракха, то ты уже был бы трупом!
— Тише, а то ты так кричишь, что сюда могут нагрянуть арахны. А я, как ты видишь, не в форме, чтобы махать мечом.
— Сам помолчи лучше!
— Как скажешь, моя прелесть, — я закашлялся, слабость накрыла меня с головой, и даже показалось, что я на миг потерял сознание, когда Дания начала обрабатывать и прочищать мои раны.
— На вот, выпей. Это должно притупить боль, — она протянула мне еще одну склянку. Я уже заранее скривился, ведь помнил, насколько горькие у нее зелья.
Но не успел ее опрокинуть в себя, как над нами нависла огромная тень, и я лишь в последнее мгновение успел оттолкнуть Данию, принимая удар клешней на свою грудь и замахиваясь из последних сил мечом, который так и не выпускал из рук. Голова покатилась по коридору. Дания вскрикнула и бросилась ко мне, но было уже поздно… Сознание померкло, я умирал, захлебываясь собственной кровью и жалея больше всего на свете, что взял ее с собой и теперь ее никто не защитит…
Глава 13
Дарканат
Приглашение явиться к королю или, правильнее сказать, приказ, которого нельзя было ослушаться, не заставил себя долго ждать, стоило только распространиться вести о том, что принцесса Лунного Дома Вариса Луноликая отбывает на свои земли.
Я в последний раз посмотрел на руки матери, лежавшие на коленях, прижался щекой и дотронулся губами до холодной, почти восковой кожи некогда пышущей здоровьем и энергией женщины. Только хотел отстраниться, потому как опаздывать на аудиенцию к отцу себе дороже, как почувствовал легкое, практически неощутимое давление на голову. Мать редко такое делала. Но я был рад любому проявлению жизни от нее. Вот и сейчас я закрыл глаза и ловил ее слабые движения в своих волосах. Когда-то она постоянно перебирала мои волосы, это было счастливое время скрытой любви и сдержанной заботы, ведь отец всегда был категорически против открытой демонстрации чувств к нам, говоря, что ласки и любовь сделают из нас с братом слюнтяев. Строгость, наказания и полное игнорирование чувств — вот залог воспитания его наследников. Что говорить, даже мы с братом с трудом находим общий язык. Король Темного Дома строго следит за тем, чтобы между нами была исключительно конкуренция.
Безднов ублюдок, отобрал у меня мать и лишил брата. Как же я его ненавидел в этот момент, но пришлось стиснуть челюсть и угомонить собственную сущность, которая желала расправы над ним. Снова невесомое движение матери помогло мне успокоить и укрепить контроль. Рука ее остановилась, и я понял, что на большее сил у нее просто нет, что она их все потратила на меня. Я сжал губы и, на миг дотронувшись лбом до ее замерзших рук, отстранился. Сжал безвольную ладонь, зарывшуюся в моих волосах, аккуратно вернул ее на колени и, погладив на прощание, вышел.
— Отец, ты меня звал? — проговорил я и вошел в кабинет короля фейри Неблагога Дома. К отцу я уже давно не питал никакого уважения. Однако мне приходилось следовать традициям и отдавать дань почтения королю. Тот лишь повелительно махнул мне рукой, указывая сесть напротив него. Я опустился на жесткий деревянный стул. Не любил эту привычку своего отца. Он специально это делал, словно показывая приглашенному его место, усиливая разницу между нами. Я проглотил это унижение, откинулся на неудобную спинку и приготовился внимать его словам. Отец вызывал меня к себе редко, однако сегодняшнюю цель визита я точно знал.
— Изволь поведать мне, сын, почему твоя невеста так быстро покидает наш дворец, — хмурый вид короля явно говорил о том, что тот не в духе.
— Мы достигли определенной договоренности и сошлись во мнении, что нам стоит расторгнуть помолвку, а значит, у нее нет больше никаких причин гостить у нас. Кроме того, ей уже пора заняться делами своего Дома, — отстраненно закончил я.
— Слишком быстро она переменила свое решение, — не поверил мне отец.
— Женщины, что с них взять, — я непринужденно пожал плечами, не давая отцу и возможности заподозрить меня в том, что я приложил руку к отмене помолвки.
— Этот брак был нужен нам, — холодно проговорил король.
— Не настолько, чтобы цепляться за него, — не уступал я отцу.
— Ты ведь знал, что я хотел объединить наши земли, — король вмиг вспылил и ударил кулаком по столу, с яростью смотря в мои равнодушные глаза. Я сохранил полное безучастие и спокойствие.
— К чему тебе их земли? Мы сильный клан и не нуждаемся в помощи. И что такого есть у них, чего нет у нас?
— Это не твоего ума дело, щенок! Прежде всего, мы должны расширять сферу собственного влияния и укреплять свои позиции! И упускать такую выгодную партию, как брак с принцессой Лунного Дома, ты не имел права. Тем более — не поговорив со мной.
— Что сделано, то сделано, отец, — не менее категорично ответил я.
— А знаешь, — резко успокоился король и откинулся на спинку кресла, — в твоих же интересах вернуть все как было.
— Ты угрожаешь мне?
— Я предупреждаю тебя. Ведь и тебе тоже есть что терять. Не думал же ты, что я не в курсе того, что происходит в моем дворце, на моей земле? — усмешка, искривившая лицо короля, заставила подобраться и сжать кулаки на коленях.
— И кем же ты собрался мне угрожать? — уголок моего рта пополз вверх, презрительно изгибаясь.