– Так-то лучше!
Растягиваю губы в победоносной улыбке, а потом взвизгиваю, в мгновение ока оказавшись насаженной на его толстый член.
Макар задирает мои ноги к самому потолку и вспарывает меня глубокими толчками.
Зависаю в блаженстве.
Как же хорошо-то!
– Мне нравится натягивать твою узкую щёлочку.
– Мхх.
Надеюсь, после родов ситуация не изменится.
Рано об этом думать!
Лучше жить сегодняшним днём и решать проблемы по мере их поступления.
– Самурайчик мой, – выдыхаю, балансируя на грани очередного оргазма.
– Шурочка…
С закоулочка, блин.
Как же мне раньше хотелось убить его за Шурочку, а теперь спокойно отношусь к прозвищу.
Лишь бы любил!
– Люблю тебя, – шепчу ему в губы.
– И ты любовь моя… единственная.
Как же приятно!
Единственная. Я.
Он никого не любил. Ни по ком не страдал.
Как и я.
Мы ждали встречи друг с другом два года. Он смотрел в окно из своего кабинета и наблюдал за мной, а я чувствовала на себе чей-то взгляд, но боялась поднять головы и обнаружить, что на меня смотрит сам босс…
Заставила себя поверить, что это бред больной фантазии.
А оно вон как оказалось…
Завтра в обед мы улетаем в Японию на неделю. Макар хочет показать мне осенний Токио. Говорит, что там очень красиво.
А мне хорошо в любом месте, где есть он.
Буду работать в офисе «Самурая» до самых родов, чтобы как можно больше времени проводить с любимым.
И пусть тиранит меня сколько угодно, я все равно буду его верной помощницей.
ЭПИЛОГ
Рождение первого ребенка.
Рано утром у меня отошли воды, и начались сильные схватки. Макар бегал по дому, как в попу ужаленный, и не знал, за что хвататься. Я же хладнокровно схватила прозрачную сумку, подготовленную в роддом, и понесла ее в машину.
– Сашка, блять, ну-ка отдай сюда, – муж вырывает у меня "багаж".
– Да она не тяжёлая.
– Ты рожаешь!
– Я в курсе. Чувствую.
– Господи, поехали скорее! Ещё не хватало, чтобы ты родила сына в Гелике.
Да-да, мы знаем пол малыша, не вытерпели и выпытали у узистки информацию на последнем плановом УЗИ.
– Мож комуто херовато вызвать? – предлагает Самарин.
– Скорую, что ли? Нет, поехали сами! На машине будет быстрее. Я сейчас позвоню своему врачу. Кстати, ты со мной рожать пойдешь, отважный самурай?
– Не такой уж и отважный, – буркает себе под нос.
Муж отказался от партнёрских родов. В смысле, он будет неподалеку, в коридоре, и зайдет только тогда, когда малыша из меня уже достанут.
– Все нормально, зай. Я тоже не хочу, чтобы ты видел меня в растопырку и слушал дикий ор во время схваток.
– Я его и в коридоре услышу, – замечает резонно.
– Главное, не подумай, что меня режут, и не беги махать катаной на врачей, – прыскаю со смеху.
С оружием, конечно, его никто не пустит в роддом, но у Самарина ещё есть кулаки – огромные, сильные кулачища.
– Прибью, если хоть царапинку на тебя оставят!
– Не паникуй раньше времени, – поглаживаю его по плечу.
– Удивляюсь твоему спокойствию! – выстукивает пальцами по рулю, стоя на светофоре.
– Я нервничаю. Просто не показываю вида.
Оформляюсь в роддом, после чего нас с мужем ведут на нужный этаж.
Меня отправляют в родовой зал, а для Макара ставят удобное кресло возле двери. Мы заплатили как за партнёрские роды, и даже больше.
Поэтому вокруг меня суетятся врачи и каждые полчаса заглядывают мне под рубашку, проверяя степень раскрытия шейки.
Приятного мало, но терплю. Я уже устала ходить глубоко беременной. У меня уже идёт 41-неделя, наш малыш явно засиделся в моем животе.
Вай, даже укольчик какой-то обезболивающий поставили. Красота.
А потом началось!
То чувство, будто из меня прёт танк.
Кажется, сынок комплекцией в папу и деда пошел – настоящий богатырь!
Ой, мамочки…
Послушно выполняю команды врачей и – ура! Наступает долгожданное облегчение…
Скользкий комок плюхается акушерке прямо в руки.
Родился!
Он сразу плакать должен или…?
Вытягиваю шею и смотрю, как сынком занимаются врачи.
– Все в порядке? – спрашиваю обеспокоенно.
– Все, отлично! – доброжелательно отвечает врач. – Лежите спокойно, мамочка, ещё послед будем рожать.
Волнуюсь, и Макар, наверное, там места себе не находит. Измеряет коридор шагами.
А потом…
Раздается детский плач.
Мой сынок… Слезы счастья капают из глаз.
Меня приводят в порядок, меняют пеленку, чтобы Макар не увидел ничего лишнего, и только тогда разрешают ему войти.