Экипаж проехал поворот, который привёл бы их к Фэзандери и Стивен кивнул. По крайней мере, пока они не пленники генерала Дюмениля. Возница не стал пересекать реку, чтобы отправиться к Консьержери, миновал Шатле, и наконец, стремительно свернув налево, что вызвало ещё один сдавленный стон, остановился в тёмном внутреннем дворе, который мог принадлежать только Тамплю, хотя в темноте строения казались искривлёнными и странным образом деформированными. Тампль — самая настоящая тюрьма, но по крайней мере не армейская.
Их появление в мрачной древней крепости оказалось для Стивена новым опытом. Дюамель выскочил за дверь до того, как карета остановилась, за ним бросились Джек и Ягелло, последний налетел на Стивена, в спешке расколотил несколько крупных склянок и бросился в просторную караулку со сводчатыми потолками, где в окружении строительных лесов и кадок находились те, кто занимался приёмом пленных. С неодолимой стремительностью они промчались мимо заместителя коменданта, его секретаря, тюремщиков и бежали дальше, бледные и серьёзные, вниз по тёмному коридору, Дюамель прилично впереди.
Стивен остался у кучи древних камней среди удивлённых гвардейцев.
— Что это с мсье Дюамелем? — спросил заместитель коменданта, держа в руках какую-то бумагу.
— Полагаю, у него срочное дело, — ответил Стивен. — Скажите, сэр, что делают со старым добрым Тамплем?
— Увы, сэр, его наконец сносят, — ответил заместитель и затем, с любопытством посмотрев на Стивена, добавил: — Кажется, не имею чести быть с вами знакомым.
— Ничего, скоро это будет исправлено, — с поклоном ответил Стивен. — Моя фамилия Мэтьюрин, к вашим услугам.
— А, мсье Мэтьюрин, — воскликнул чиновник, просмотрев свой список. — Вот оно что. Простите, я принял вас за... Потрудитесь пройти с теми джентльменами для выполнения необходимых формальностей.Стивен бывал в нескольких тюрьмах, но все они были подземными, так что когда после этих самых формальностей, которые также включали в себя весьма профессиональный обыск, его вместе со спутниками повели дальше, ему показалось крайне неестественным подниматься пролёт за пролётом по видавшей виды каменной лестнице. Они поднимались и поднимались, миновали коридор с блуждающим эхом и вошли в три соединяющиеся между собой комнаты.
Насколько удалось разобрать в свете тусклых фонарей, две из них были устланы соломой, в третьей стояла кровать. Тут друзей и оставили в полной темноте.
После длинной, мрачной и ветреной ночи — жутко беспокойной для Джека, тревожной для Стивена и мирной только для Ягелло, молодой кишечник которого несколько пришёл в себя после расстройства, — первые лучи серого рассвета позволили узникам рассмотреть свои комнаты. Три крошечных и очень грязных помещения сообщались между собой, в каждом имелась бойница, выходящая на глухую высокую стену за пересохшим рвом, в каждой также имелась дверь с зарешёченным окошком, ведущая в коридор. Обилие дверей и окон в столь маленьких помещениях и на такой высоте порождали весьма сложное сочетание сквозняков, в добавок к этому в первой комнате имелась ещё одна дверь в стене по левую руку, наглухо запертая и прикрученная болтами, а также выступающая из башни пристройка — по-видимому, примитивная уборная или место уединённых встреч самих тамплиеров, сквозь открытое основание которого проникал завывающий ветер, если дул норд или ост.
Складывалось ощущение, что до недавнего времени в этих комнатах жил человек, пленник с определенным положением. В первой комнате имелись сносная кровать и умывальник, вода в который подавалась из подвешенной под потолком ёмкости, вторая служила для приёма пищи, третья являлась кабинетом или музыкальной комнатой — в углу ещё валялись изодранные книги и сломанная флейта, а судя по грязным вырезанным на стене надписям, оставленным многими поколениями заключённых, как раз здесь узник обычно и проводил большую часть времени.