С вопросом насчет меню, Рома также обратился к Саше. Тот ответил, что почти выучил, и что завтра уже сдаст его. Вот смотришь на человека и понимаешь, что он врет. С Сашей такое не проходило. Его сонные глаза смотрели куда-то вдаль, но не на Рому. У Ромы не было времени на нас. Если сказали, что выучили, значит, проверим. А до этого нужно заняться оформлением новых банкетов и приемом гостей.
- О, кстати, - Рома посмотрел на меня. – Тебе же трудовую надо оформить. Она тебе точно нужна?
Я кивнул.
- Было бы неплохо, - ответил.
- А ты принес все документы?
- Да. Только сегодня забрал эту… как ее… короче, то, что в налоговой выдают.
- Свидетельство, - подсказал Рома.
- Да, точно.
- Давай тогда все мне, я все организую.
Вытащил из рюкзака все, что нужно и отдал начальнику.
Рома скрылся у себя в кабинете.
Все снова стихло, и официанты продолжили смотреть в телефон. Я тоже решил не тратить время в пустую, посмотрю какие-нибудь статейки.
История давнего друга.
Сердце сжалось, затвердело, как бетон. Ноги слегка подкосились, и я присел на корточки.
Лазурная, чистая Волга текла по течению. Волны щекотали ногу своим прикосновением. Камера поднялась чуть выше, охватила противоположный берег реки.
Я знаю, где это. Тут в пятнадцати минутах шагом, на набережной, чуть левее от старого красного здания, которое казалось заброшенным. Оттуда начиналось бетонное ограждение, за ним резкий спуск к реке. Там-то она и стояла.
Черт, она так близко. Эта щекотливая боль в груди снова возвращается. Как давно я не испытывал ее и не хотел ощущать вновь. То и дело, что вспоминалась школа. Казалось, только вчера выбрался оттуда. Только вчера я пошел на выпускной, и сейчас, будто с похмелья, приперся сюда – стоять, ждать гостей. Да кто меня хватится, кроме Ани (сегодня ее смена), только она увидит, что я убежал. С ней я договорюсь, нужно только прояснить всю картину происходящего. Если мне повезет, то я мог бы… Совесть, что такое? Почему я должен оставаться здесь, когда я этого не хочу. Как больно, нестерпимо больно! Сам довел себя до этого, добился не того, чего хотел, и теперь отвечаю за это.
- Ты чего? – спросил Саша. – Плачешь, что ль?
Глаза и вправду слезились. Я-то думал, что давно выплакал все слезы.
- Нет, - ответил. – Просто, когда зеваю, глаза начинают слезиться. Такое иногда случается.
- Ха, у меня то же самое, - поддержала Кристина.
Воспоминания сгущаются, превращаются в одну массу, которая уходит прочь, до поры до времени.
- А я чего-то не понял, - в какой-то момент сказал Саша. – А где твоя подруга? Она же была здесь вчера.
- Уволилась, - ответила Кристина.
- С чего вдруг?
- Ну, понимаешь, не ее это.
- Как и для нас всех, но мы же здесь.
- Если честно, сама толком не понимаю. Хотя, если брать в учет, что она больше рисовала на работе, то все очевидно. Творческая личность, кто их понимает.
- А мне кажется, что она просто осознала, что теряет здесь время, - вмешался я. – Сами подумайте, мы же тут с самого утра…
- Мы с Сашей, а не ты.
- Да, извини. Вы тут с самого утра стоите и ждете, пока придут гости. У вас рабочий день идет дольше, чем у фельдшеров на «скорой».
- В принципе да, однако мы не медики, - сказал Саша. – Хотя это странно, что мы работаем больше времени.
- Ну и нытики же вы оба, - вздохнула Кристина. – Пойду-ка на кухню, а то не ела уже полдня.
Так и протекал день. Мы говорили о работе, интересах, чем будем заниматься после всего этого. В какой-то момент Кристина сказала:
- Я тут ненадолго. Получу зарплату и уйду. В конце августа я хочу отправиться в небольшое путешествие с подругой и ее мамой – восемнадцати ведь нам нет. Маршрут построим сами, где жить закупаться, все это ложится на нас. Если мы где-то оплошаем, то это будет только наша вина, и мы сами должны будем выпутываться из этого. Довольно рискованно, но оно стоит того.