Тебе, может, было тяжело, и ты свалил. Однако есть отличие, которое играет ключевую роль, - ты ебаный официант, мужик! Тебе уже никакая телка не даст, колобок долбанный! А ты еще пытаешься своими выпендрежами затащить кого-то из официанток в постель. Я не говорил с ним, он постоянно ходил с девушками. Таня дала ему отпор, как бы косвенно намекнула, что ничего ему не светит. Отстал, но не сдался, - пошел к другой клеиться.
И ладно, допустим официант из него топовый. Но лицо. Чувство, будто вся кровь, которая приливает к лицу, сейчас выпрыснет из глазниц, изо рта, ушей и носа. Такой румяный, как свекла.
Другие официантки говорили с ним, но старались держать его на расстоянии, при возможности уйти. Со мной не контактировали. Да и сам не хотел – так себе формы, лицо, курение в столь юном возрасте, сленг, - мат через каждое слово не только отпугивал, но и вызывал тошноту. В этой стране нельзя без мата описать всех чувств, которые держишь внутри, но, бля, не при всех же!
- Что там подают? – спросил Саша, когда я вернулся.
Сказал, что гречку с языком (я это узнал только тогда, когда Паша спросил, как получился язык). Мясо как мясо, даже не ощутил разницы.
Саша ушел на кухню, я остался один.
Пальцы не достают до дна хайбола, а ведь еще осталось несколько коробок с флюте.
Разводы остаются после тряпки, которая уже насквозь стала сырой. Можно было бы спуститься вниз, на кухню, попросить еще тряпок, но лень. Я очень ленив, но трудолюбив с хорошей мотивацией.
Продолжая полировать, я не заметил, как протер последний хайбол. Займусь флюте, когда придет Саша. А пока…
Я смотрел на сцену. Там выступали музыканты, исполняли кавер-версии известных песен. В один день, когда у маленькой дочки Михаила Сергеевича был день рождения, приехали аниматоры в образе Эльзы и Анны из «Холодного сердца». Эльза пела ту песню, чей мотив охренеть как застревает в голове. Я иногда появлялся в зале, смотрел, как проходит праздник. Подарки (игрушки, машина, которой можно было управлять), веселящиеся дети, жующие картошку-фри и нагетсы с соусом к мясу, родители, сидящие где-то с краю и обсуждающие свои проблемы и дела. Девушка, исполняющая роль Анны… боже, эта женщина, такая, ради которой хочется завести оленя и заниматься льдом. Странная она, любовь к рыжим.
А вообще хотелось подняться на эту сцену…
Take me to church
I’ll worship like a dog at the shrine of your lies
I’ll tell you my sins and you can sharpen your knife
Offer me that deathless death
Good God, let me give you my life
- Ты чего распелся? В «Голос» попасть хочешь? – Саша стоял у меня за спиной.
- Твою мать! – испугался. – Нельзя так подкрадываться к людям!
- Прости, но у нас тут еще несколько коробок с бокалами. Давай ты будешь петь, когда закончим с полировкой.
- Да, конечно.
Руки болят, я перестаю уделять внимание, есть ли разводы или нет. Если надо, пусть другие завтра приходят и занимаются этим заново. Просто хочу домой. Я столько теряю, находясь на работе. Хочу уйти, но не могу – я должен выдержать, получить деньги и показать родителям, что я не ленивый бездарь, который будет висеть на шее до окончания колледжа. Я чувствую, как меня тянет в сон, в глазах расплывается.
- Эй, ребят! – позвал нас Рома, зайдя в зал. – Давайте закругляйтесь и идите домой. Вам нужно отдохнуть, ведь вы еще четыре дня будете здесь находиться.
Очешуенно.
Мы прикончили одну коробку из четырех и поднялись в ресторан.
Это невероятно – нет гостей! Черт, я думаю, что такое будет еще не единожды. Люди не придут сюда из-за чувства голода, они будут здесь только при условии, что они будут гостями на банкете, или гостями самого начальства.
Иногда мне кажется, что я, именно мое появление, привело к такому. Куда бы я ни шел, всегда что-то не так. Я иду в старшую школу – учусь как могу, сколько хватает желания что-то учить, - а страдают родители от такого плохого ученика. Я встречаю новых людей, с которыми отважился заговорить, но боялся, - они всегда были жизнерадостны, а с знакомства со мной, поняли, что ходить злым и обиженным на весь мир, это их любимый настрой. Ресторан – не человек, но он может быть пуст внутри. Ресторанам незачем существовать, если гостей нет. Пропадает смысл. Когда я пришел сюда в первый раз, спустился по ступеням в небольшой, но уютный ресторан, ощущалась та самая атмосфера, где тебя вкусно накормят и отнесутся с уважением, даже если ты этого не заслуживаешь (многие гости те еще сволочи, которым сморкнуться в тыквенный крем-суп мало). Раньше я умирал от скуки, от пустоты этого места, а теперь – как угодно, но увидеть гостя. Хотя бы одного, пусть хоть кофе закажет, выпьет его и уйдет.