У меня не удастся покрыть ошибки прошлого, я буду жалеть о них всегда – пусть будут напоминанием, как я не должен поступать с человеком, который мне дорог и которого я по-настоящему полюбил.
Время подходит к концу, сегодня я схожу на корпоратив банка и пропаду из ресторана на пару дней. Больше всего я жалел коллег. Особенно Таню. Я буду всегда говорить, что на работе – она зверь, которого лучше не злить, а если давать отпор, то только при условии, что твои пути с ней больше не пересекутся, - однако она заслуживала большого уважения. Работать с семи часов, уезжать ночью, и так по кругу. Терпеть подъебы от начальства, когда к ним приходят друзья, и они делают заказ. Не каждый выдержит. Я не выдержу. У меня еще будет время, когда я буду сутками находиться на работе, но до этого еще далеко. А терпеть унизительные подколки… У людей не будет выбора. Я пойду учиться туда, где пациенту лучше не шутить, ему вообще стоит хвататься за жизнь, пока перед ним не появится медик. Фельдшер.
Фасад пустовал, наверное, решили не рисковать из-за погоды. Однако столы решили оставить, что очень умно. А вдруг незваные гости придут поесть, а столов нет? Прям при них расставлять?
- Процеживай морс, - сказала Таня, - потом подними алкоголь. Тут у нас гостей двести человек, так что вперед и с песней, бля!
«Мать твою, Джонни, поднимай морс! Гости уже на подходе!»
И почему я ржу с таких мемов про Вьетнамскую войну?
Наемники были те же, которые работали вчера на свадьбе. Два пацана, несколько девушек, которых и лицом, и голосом, и формами природа не наградила.
Я поднялся наверх, посмотрел на гостей. Одни женщины, мужчин, от силы, девять-десять человек, среди которых нашелся очкастый задрот, втыкающий в экран планшета. Дайте мне одну девочку, заверните с собой! Дамы были симпатичны. Много зрелых, но и много молодых, которые только начали карьеру. У некоторых были такие откровенные платья, что стоит дернуть лямку, и можно увидеть грудь, а то и оставить целиком в том, в чем мать родила. Красивые тети пришли на корпоратив!
Работая два дня подряд на чужих праздниках, имея за спиной не мало таких же банкетов, я перестал замечать время. Когда говорили поднимать еду, я приступал к погрузке, и все теряло значимость, были только я, повара, которые начинали меня стебать своей помощью, и еда. Все остальное неважно.
Мы и не заметили, как все отдали наверх. Вот и все, моя работа в какой-то степени выполнена. Остается принимать грязную посуду и отвозить ее на мойку. Но до этого у меня есть время поесть.
Вкусно было.
- Давай рассказывай, - сказал Высокий Олег, садясь за стол.
- О чем? – не понял я, может, опять какая-то тупая шутка или стеб.
- Да просто – расскажи что-нибудь.
- Э, я не знаю, что рассказать. Э, я начал читать «Бойцовский клуб» Паланика.
- Хороший роман. Что еще?
- А почему ты о себе ничего не говоришь?
- Не любитель о себе говорить.
- А с чего вдруг такая уверенность, что я хочу рассказывать о себе?
- Видно по тебе, что хочешь внимания. Так почему бы и нет? Поэтому рассказывай, Тигр, все, что можешь рассказать.
Нечего рассказать. Если расскажу, Олег не поверит, скажет, что у меня хорошее воображение, и все. О прошлом тоже нечего было говорить, потому что я не помню, как окончил девятый класс, что там происходило в заключительные дни, что было раньше в предыдущие года. Помню, что получил по русскому «2» за четверть, а потом сказал родителям, что переправил ее, но я этого не сделал потому, что исправлял химию, за которую тоже получил «2». Все остальное, как в тумане, уходит далеко, оставаясь слабоватым пятном вдали. Скоро оно полностью пропадет из виду, и я не буду сожалеть. Вот бы избавиться от последних двух лет также просто… Жизнь была бы хорошей, если бы человек мог избавляться от плохих воспоминаний. Но мы помним их, должны, потому что, забыв, мы наступим на те же грабли. Лучше так.
- И много ты читаешь? – спросил Олег.
- Так, бля, - раздался голос Тани, спускающейся вниз. - Какого хрена не выгружаем посуду из лифта, бля?
- Сейчас все будет, - сказал я, вскакивая с табуретки.
- Быстрее, бля! Я хочу поскорей закончить с этим!
- Скажи наемникам спуститься. Хотя бы тем парням. Большего я не прошу.
- Ладно, сейчас. Но Сашу я тебе не отдам.
- Любимчик твой?
- Вы все любимчики, аж в морсе утопить хочется.
Лучший комплимент за все время работы, думал я, идя к лифту. Тут навстречу идет Гуля.
- Меня тут кто-нибудь накормит сегодня? – спросила она.
- А на кухне никого нет, что ли?
- Есть, но они заняты. Боже, я так хочу есть!
- А тебе кто-нибудь говорил, что тебе идет это платье?
Гуля удивилась. На ней было темно-зеленое платье, подчеркивающее ее стройную талию.
- Н-нет, - ответила она.
- Тогда я это говорю самый первый. Гуля, тебе идет это платье, очень красиво.
Ты красива сама по себе, ты такая милая, а я малолетка, который думает, где бы лишиться девственности!
- Спасибо, - улыбнулась Гуля.
Я улыбнулся в ответ. Давно мне не улыбалась женщины. Вернее, мама и тетя улыбались, но, как я понял, они не в счет.
Гуля прошла мимо, после этого она ни на кого не набрасывалась.
Посуда. Одно слово, а в ушах этот звон бокалов, скрежет тарелок с объедками, который повара называли гарбич. Начинался первый этап: грязная посуда, которую отдают гости. Берут и показывают, мол, уберите этот срам, он портит мне аппетит.
С этим я справлялся легок в виду малого количества тарелок. Мойщицы распределились по раковинам и начинали мыть посуду. Одна моет круглые тарелки, вторая берет овальные, третья разбирает объедки и хлебные корзины, четвертая занимается тем и тем. В мои обязанности входила выгрузка посуды, отправка тележки обратно, и последующее складирование вымытой посуды по коробкам.
Веселье началось, когда пошел второй этап: грязная посуда, чье количество намекает, что гости скоро уйдут. У мойщиц был тот же самый алгоритм; мой же изменился лишь тем, что я был не один. Наемники помогали мне складировать посуду.
Я так выбит из сил, постоянно работать на скорость.
- Тебе сколько лет? – спросил высокий наемник с детским лицом.
- В июне исполнилось восемнадцать, - ответил я.
- Ай-ай.
И что? Что ты этим хочешь сказать, а? Что это за «ай-ай»? Хочешь спеть «Руки вверх», песню «Ай-ай, девчонка»? Ну давай, я тебя только больше зауважаю, хоть и имя твое не запомнил, наемник.
- А тебе сколько? – спросил я вместо этого.
- Семнадцать.
- Ай-ай, гигантизм, что ли?
Нет, ну какой еще диагноз мог у него быть с таким ростом, в таком возрасте? Я, по сравнению с ним, хоббит, Фродо из Шира!
Второй тоже не особо отличался умом. Странный тип. Я хотел кого-нибудь побесить, вывести из себя, чтобы тот свалил подальше от меня. Решил накинуться на наемника с короткой стрижкой и щетиной на скулах.
Вот зачем я это сделал? Этот парень сам выводит меня из себя. Где же Таня, пусть она появится! Я хочу уйти наверх, мой рабочий день закончен, наемники сами справятся.
Третий этап: стеклянная посуда. Вот он – знак, что гости уходят.