— И что же они могут делать? — с любопытством спросил я.
Улыбка пропала с лица мистера Карлиуса.
— Мне говорили, что ты любишь задавать вопросы, — резко сказал он. — Но никто не предупредил меня, что ты до такой степени любишь совать нос не в свое дело. Запомни, Даррен Шэн: от любопытства кошка сдохла.
— Но я не кошка, — нахально сказал я.
Мистер Карлиус наклонился вперед, лицо у него помрачнело.
— Если задашь еще хоть один вопрос, — сказал он, — то я превращу тебя в кошку. Ничто не вечно в этом мире, даже человеческий облик.
Часы в его руке снова засверкали, красные, как настоящее сердце, и я решил, что пора уходить.
— Отправляйся к себе в палатку, выспись, как следует, — сказал мистер Джутинг, прежде чем я ушел. — Сегодня я не буду тебя ничему учить.
— А завтра встань пораньше, малыш, — добавил мистер Карлиус, помахав на прощание рукой. — По утрам мой Малый Народец очень голоден. И лучше побыстрее утолить их голод. Никогда не знаешь, что они придумают и что попробуют на зуб, если долго их не кормить.
Мы быстро выскочили за двери и побежали назад в палатку. Там мы рухнули на пол и долго слушали, как громко бьются наши сердца.
— Рехнулся? — спросил меня Эвра, когда окончательно пришел в себя. — Разве можно так разговаривать с мистером Карлиусом? Задавать ему вопросы? Ты совсем спятил!
— Да, — сказал я, вспоминая все, что произошло в фургоне, и удивляясь, откуда у меня столько храбрости. — Наверное, спятил.
Эвра недовольно покачал головой. Было еще рано, но мы легли в постель и стали смотреть в потолок. Когда я заснул, мне приснился мистер Карлиус и его часы в форме сердечка. Только в моем сне это были не часы, а настоящее человеческое сердце. Мое. И когда он его сжал…
Было больно.
ГЛАВА 15
Мы поднялись очень рано и отправились добывать еду для Малого Народца. Мы не выспались, чувствовали себя разбитыми и уставшими.
Я спросил Эвру, что едят эти существа в синих плащах.
— Мясо, — ответил он. — Любое мясо, не важно какое.
— Сколько животных нам надо поймать? — спросил я.
— Карликов двенадцать, но едят они немного. Значит, по одному кролику или ежу на двоих. Большое животное — такое, как лиса или собака, — разделим на троих или даже четверых.
— А разве ежей едят? — спросил я.
— Они едят, — сказал Эвра. — Они не очень-то привередливы. Они и мышей едят, и крыс тоже, но нам пришлось бы наловить их целый мешок, лучше с ними вообще не связываться.
Каждый из нас взял по сумке, и мы пошли в разные стороны. Эвра сказал, что сгодится и дохлятина, так что если найду дохлую белку или барсука, то могу смело класть их в сумку, чтобы сэкономить время.
Вскоре я заметил лису. Зажав в зубах цыпленка, она возвращалась в свою нору. Я выждал нужный момент, а потом бросился на нее из-за куста и повалил на землю.
Цыпленок выпал у нее из пасти, лиса зарычала и попыталась меня укусить. Однако я не стал ждать, а быстро схватил ее за шею и резко повернул ее голову влево. Раздался громкий хруст — с лисой было покончено.
Я сунул цыпленка в сумку — неплохой довесок, — но с лисой решил немного повременить. Мне нужна была кровь, поэтому я нашел у нее вену, сделал надрез ногтем и приник губами к ранке.
Мне всегда было это неприятно — бесчеловечно, — но я напомнил себе, что я не человек. Я полувампир. Так и должны себя вести полувампиры. Сначала я очень расстраивался, когда приходилось убивать лис, кроликов, свиней и овец. Но со временем привык. Без этого было не обойтись.
Научусь ли я пить человеческую кровь? Трудный вопрос. Я надеялся, что смогу не пить кровь у людей, однако теперь, когда силы во мне стали убывать, я понял, что когда-нибудь мне все равно придется попробовать ее… или умереть!
Я сунул лису в сумку и продолжил охоту. У пруда неподалеку наткнулся на целое семейство кроликов — они мыли длинные ушки. Я подобрался к ним поближе и стрелой метнулся вперед. Кролики бросились врассыпную, но в троих малышей я все-таки успел вонзить свои острые ногти.
Их я тоже положил в сумку и решил, что на сегодня хватит. Лисой, цыпленком и кроликами смогут позавтракать шестеро, а то и семеро созданий в капюшонах.
В лагере я встретился с Эврой. Он нашел дохлую собаку и барсука и был очень доволен собой.
— Так быстро я еще никогда не охотился, — сказал он. — А еще я нашел поле, на котором пасутся коровы. Вечером проберемся туда и украдем одну корову. Тогда Малому Народцу еды хватит на пару дней.
— А фермер, владелец коров, ничего не заметит? — спросил я.
— Их там десятки, — ответил Эвра. — Когда он станет пересчитывать своих коров, мы будем уже далеко.
— Но коровы ведь денег стоят, — сказал я. — Я могу спокойно убить лису или барсука, но кража — совсем другое дело.
— Ладно, мы оставим фермеру деньги за корову, — вздохнул Эвра.
— Откуда ж мы их возьмем? — удивился я.
Эвра улыбнулся.
— Чего-чего, а денег у нас в цирке хватает, — заверил он меня.
Позже, покончив со всеми делами, мы снова встретились с Сэмом. Он уже давно поджидал нас в кустах.
— А почему ты не пошел в лагерь? — спросил я.
— Не хотел мешать, — ответил он. — И потом, я подумал: а вдруг кто-то выпустил Человека-Волка? Вчера я, кажется, ему не очень понравился.
— Да ему никто не нравится, — заметил Эвра.
— Может, и так, — сказал Сэм. — Но, наверное, лучше все-таки не проверять.
У Сэма накопилось полно вопросов. Судя по всему, он всю ночь думал о нашем цирке и о нас.
— Ты не носишь ботинки? — спросил он Эвру.
— Нет, — ответил Эвра. — У меня очень толстые подошвы.
— А если наступишь на колючку или на гвоздь?
Эвра улыбнулся, сел и вытянул одну ногу.
— Поскреби стопу острой веткой, — предложил он Сэму.
Сэм отломал ветку и уколол Эвру. Я с интересом наблюдал за приятелем. С таким же успехом можно было бы попробовать проткнуть толстую-претолстую доску.
— Я могу порезаться об острый осколок стекла, — сказал Эвра, — но стекла попадаются не так уж и часто, к тому же с годами моя кожа становится все прочнее и прочнее.
— Вот бы у меня была такая же кожа! — с завистью сказал Сэм и повернулся ко мне. — А почему ты все время ходишь в одном и том же костюме?
Я глянул на свой костюм, в котором меня заживо похоронили. Я хотел попросить себе новый, но совсем забыл об этом.
— Мне он нравится, — сказал я.
— Я еще ни разу не видел, ни одного мальчишки, который бы носил такой костюм, — усмехнулся Сэм. — Их надевают разве что на свадьбу или на похороны. Тебя заставляют в нем ходить?
— Нет.
— Ты говорил со своими родителями о том, что хочешь работать в цирке уродов? — спросил Эвра, чтобы сменить тему.
— Нет, — вздохнул Сэм. — Конечно, я рассказал им о вашем цирке, а об остальном, наверное, лучше потом. Я скажу им об этом в самый последний момент, когда буду уходить из дома, а может, просто оставлю записку.
— Ты все еще хочешь работать у нас? — спросил я.
— Спрашиваешь! — фыркнул Сэм. — Хоть вы и пытались меня отговаривать, но я все равно проберусь сюда. Буду часто приходить в гости. Прочитаю умные книжки, узнаю много всего о шоу уродов, а потом пойду прямиком к вашему начальнику и скажу, что хочу работать у вас. Он не сможет мне отказать.
Мы с Эврой улыбнулись друг другу. Мы оба знали, что мечта Сэма никогда не осуществится, но у нас не хватало смелости сказать ему об этом.
Потом мы пошли на старую, заброшенную железнодорожную станцию, которая находилась в двух километрах от лагеря. Об этой станции нам рассказал Сэм.
— Там здорово, — сказал он, — Раньше там ремонтировали поезда, красили их и все такое. В свое время на этой станции останавливалось много поездов. Потом недалеко от города образовалась новая фирма, и эту станцию забросили. Там очень здорово играть. Старые ржавые рельсы, пустые сараи, будка охранника и несколько древних вагонов.