Затем ей захотелось снять всю сцену крупным планом, и тут она остолбенела: на самом верху лестницы она увидела маленькую девочку, одетую ангелом.
Эту роль должна была исполнять Дженнифер Бейкер, но она заболела ветрянкой. И Крис говорил, что никем ее не заменит.
Так кто же этот маленький ангел?
Джулия направила объектив камеры на его лицо, но тут же вскочила на ноги, чуть не выронив аппарат из рук. Это была Ливви, вся в белом, над головой у нее сиял золотой нимб. Ее улыбка обдала Джулию теплом и нежностью.
Джулия почти не почувствовала, что Крис схватил ее за руку, его голос, окликавший ее по имени, доходил до нее словно издалека, но она не отвечала. Она была полна Ливви и боялась, что при малейшем звуке и движении видение исчезнет с верха лестницы.
Джулия ощутила дух Ливви в своей душе с такой живостью, что слезы заволокли ее глаза. Ее ноздри щекотал аромат волос дочки, звонкий голос Ливви взлетал над хором, детские ручки обнимали шею Джулии. Ее затопила горячая волна любви и нежности к Ливви и радость оттого, что ее дочка окружена теплом и любовью, а значит, счастлива.
И тут на Джулию нашло прозрение. Она поняла, что Ливви прощается с ней, теперь уже окончательно. Блеснул изогнутый нимб, и, слегка махнув ручкой, она исчезла.
Джулия с трудом перевела дыхание, продолжая упорно смотреть на опустевшую лестницу.
– Джулия! Ради бога, что с вами? – дошли до нее наконец слова Криса.
– Она была здесь! – вымолвила Джулия и повернулась к встревоженному Крису, чтобы он прочел на ее лице благоговение перед только что свершившимся чудом и успокоился. – Ливви была здесь, повторила она озадаченному Крису, который открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но ему помешали раздавшиеся в сарае аплодисменты.
Спектакль закончился. – Я вам потом все объясню, – сказала Джулия, беря его руку в свою. – Не волнуйтесь. Я вполне в своем уме. Все хорошо, – со смехом уверяла она Криса. – По сути дела, впервые за этот год все действительно хорошо.
Крис взглянул на Джулию с большим сомнением, снова рассмешив ее этим взглядом.
Поздно вечером, когда дети и гости разъехались по домам, а Док и Мейбл разошлись по своим комнатам, Крис сидел рядом с Джулией на диване и внимательно слушал ее рассказ о явившемся ей видении Ливви.
– Я знаю, это звучит не правдоподобно и напоминает бред безумца, но тем не менее это так. Ливви была там, – заключила свое повествование Джулия.
Крис не был уверен, было ли это на самом деле.
Но какое это имело значение? Джулия не сомневалась, что видела дочь, а это главное.
– Ах уж эти рождественские чудеса! – только и сказал он, с удовольствием любуясь лучезарным выражением ее глаз – казалось, этот свет шел из самых дальних уголков ее души.
Вне зависимости от того, что произошло в сарае и видела она Ливви на лестнице или не видела, Джулия наконец-то полностью освободилась от раздиравшей ее душу скорби, а это само по себе уже было своего рода чудом.
Крис откинулся на спинку дивана, обнял Джулию за плечи, и в такой позе они долго смотрели в огонь, который Крис развел в камине. Он знал, что она думает о Ливви, а у него самого на уме была только Джулия.
Утром этого дня Чарли пригнал машину Джулии, сейчас она стояла в гараже, готовая доставить Джулию из «Северного полюса» обратно в Денвер.
Сама Джулия еще об этом не знала, но Крис считал своим долгом назавтра с утра пораньше сообщить ей эту новость.
Пора… пора ей возвратиться к своей обычной жизни. Он знал, что все наладится, что Джулия на верном пути к тому, чтобы сызнова вкушать радость бытия и учиться жить без Ливви.
Он вздохнул, вбирая в себя легкий аромат ее духов, запах шелковистых волос. Он наслаждался теплом, исходившим от ее тела, стараясь унять внутренний жар, который оно в нем будило.
Да, с ней все в порядке, настало время ей уезжать. И она, безусловно, научится жить без Ливви, научится любить. О ней беспокоиться нечего, сейчас ему надо волноваться лишь о том, как самому научиться заново жить и любить без нее.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Первое утро Рождества. Джулия открыла глаза и лениво потянулась. Впервые за много месяцев она чувствовала себя в мире с самой собой.
Она долго лежала без движения, проигрывая в памяти все события вчерашнего вечера: чудо появления Ливви на спектакле, а затем те несколько часов, когда они с Крисом уютно сидели в обнимку перед камином, наблюдая причудливый танец языков пламени в топке.
Я люблю его. Эта мысль явилась для нее такой же неожиданностью, какой бывает брошенный в спину случайной рукой обледеневший снежок. Как это произошло? Каким образом могло получиться, что этот мужчина целиком и полностью завладел ее сердцем?
Она села и откинула волосы со лба, потрясенная до глубины души. Я влюблена в Криса Крингла. Эти слова непрестанно повторялись в ее мозгу, согревая изнутри, подобно глотку горячего какао в зимнюю ночь.
Она не знала, когда это началось. Возможно, много дней назад и все время жило в ней. Словно освободившись от своей скорби, она открыла сердце для иных чувств, и первым из них явилась непреодолимая любовь к Крису, прочно там обосновавшаяся.
Но как относится к ней он? Крис не сказал и не сделал ничего такого, что давало бы повод предположить, что он видит для их отношений будущее.
Они, правда, обменялись несколькими поцелуями и ничего не значащими ласками, но ведь то были непредсказуемые результаты его усилий рассеять ее печаль. Вряд ли он так наивен, чтобы придавать этим поцелуям большее значение.
И Джулия, продолжая сидеть в постели, снова и снова переживала чудо своей любви, но никак не могла решить, что же ей делать дальше. Вся ее жизнь протекает в Денвере, «Северный полюс», при всей ее приязни к этому месту, никак не может заменить ей родной дом. Придется уехать, как только машину отремонтируют.
Иное дело – Крис. Он живет полнокровной жизнью именно здесь. У него есть все, что нужно человеку: дети из «Школы», работа Санта-Клаусом, общество Дока и Мейбл, уважение жителей округи. Она ему не нужна, а Джулия вдруг поняла, что ей необходимо быть востребованной.
Джулия поднялась с постели и встала под горячий душ. Сердце ее щемило при мысли, что она уедет из «Северного полюса», расстанется с Крисом, но это была уже совсем иная боль.
А может, у нее к Крису не любовь, а простая благодарность: ведь он столько для нее сделал, так ей помог, что принять одно чувство за другое проще простого.
Да, да, конечно, это благодарность, уговаривала она себя, испытывая некоторое облегчение. Она уедет к себе домой, к привычному образу жизни, но чувство благодарности к Крису сохранит навсегда.
Завершив таким образом размышления, Джулия спустилась по лестнице и вошла в кухню.
– Поздравляю с праздником! – весело приветствовала ее Мейбл.
– Я тоже! – отозвалась Джулия, старательно делая вид, что не замечает огромных серег с искусственными бриллиантами, позвякивающих в ушах у Мейбл.
– Знаю, знаю, – понимающе улыбнулась Мейбл, дотрагиваясь пальцем до одной серьги, достававшей ей почти до плеча. – Страшнее не придумаешь, правда? Это Док подарил. Увидел, говорит, в магазине и был очарован их блеском, – зардевшись, словно девчонка, с теплой улыбкой закончила Мейбл.
Повинуясь внезапному порыву, Джулия обняла ее.
– Крису и Доку повезло, что у них есть вы, сказала она и отступила на шаг назад. – А я хочу вас поблагодарить за то, что вы пригласили меня отпраздновать вместе Рождество.
– Это я должна вас благодарить – кто, как не вы, помогал мне печь и убираться?! – возразила Мейбл. И, чуть помедлив, добавила нарочито грубым тоном:
– Видеть вас здесь было очень приятно. Не будете ли вы столь любезны взять поднос с чашками? В первый день Рождества мы всегда пьем кофе под елкой.
– А вот и вы! – приветствовал Джулию Крис, принимая из ее рук поднос. – А мы с Доком все гадаем, поспеете вы к нашему традиционному рождественскому кофе или проспите?..