Фонтан в доме Большого фонтана
В декорации внутренних двориков легко почувствовать индивидуальность заказчика, его вкусы и пристрастия. Ярким примером может служить перистиль дома Золоченых амуров, принадлежавшего аристократу Поппею Абиту, родственнику второй жены Нерона — Поппеи Сабины. Неровности участка были использованы для сооружения в западном портике, находящемся на более высоком уровне, небольшой театральной сцены. Между колоннами всех портиков подвешены мраморные маски и рельефные диски с изображением амуров, увенчанных золотыми листьями. Садик, зелень которого окружает отделанный камнем водоем, декорирован мраморными рельефами и гермами. Увлечение театром, столь характерное для эпохи Нерона, уживалось в этой семье с приверженностью к восточным культам. Об этом говорит сооруженный в уголке маленький храм богини Исиды.
Входя в перистиль дома Венеры (открыт в 1952 году в районе Новых раскопок), сразу погружаешься в атмосферу язычески радостного, бездумного бытия. Такое впечатление возникает благодаря яркой раскраске стен портика с его бело-желтыми колоннами.
Но главную роль в декорации перистиля играет трехчастная роспись свободной от колонн стены с изображением Венеры, плывущей в сопровождении амуров на раковине. Розовые пятна обнаженных тел сияют на ярко-синем фоне моря. Роспись не отличается высоким уровнем исполнения, но она составляет неотъемлемую часть всего ансамбля с его яркими красками и сверкающей на солнце зеленью сада.
Рельефы ларария из дома Луция Цецилия Юкунда. 62—79 гг. н. э.
Сады — излюбленная тема росписей плохо освещенных комнат. В районе Новых раскопок был найден дом, который назвали домом Фруктовых деревьев. На стенах двух кубикул изображены груша, вишня, слива, смоковница и даже лимонное дерево, что озадачило исследователей, так как думали, что цитрусовые не росли тогда в Помпеях. В ветвях деревьев порхают птицы, а по стволу смоковницы ползет змея, подбирающаяся к спелым плодам. Нельзя не залюбоваться тонким, легким рисунком и прозрачными красками этих росписей и находящегося под ними миниатюрного «фриза». Дом Фруктовых деревьев принадлежал, по-видимому, скромному садоводу.
Среди домов богатых предпринимателей исключительный интерес представляет дом вольноотпущенника банкира и ростовщика Луция Цецилия Юкунда. Ранее уже упоминался ларарий с рельефами, изображающими землетрясение в Помпеях, находящийся в его атриуме. В этом же доме обнаружен денежный ящик, наполненный долговыми расписками, нацарапанными на ста пятидесяти трех навощенных табличках, скрепленных по три вместе. Архив «охраняет» по сию пору сам владелец, воплотившийся в бронзовый бюст, поставленный на видном месте атриума, напротив входа. Портрет поражает своей жизненностью, достоверностью, с которой схвачены все подробности изрезанного морщинами асимметричного лица. По представлению древних римлян, портрет главы семьи, наделенный абсолютным сходством, приобретал значение покровителя и гения дома. Поэтому автор с беспощадностью холодного наблюдателя старательно перенес с натуры в скульптурное воплощение и тонкие губы, скривленные в подозрительную усмешку, и оттопыренные уши, и уродливую бородавку. Угловатая лепка форм и сухая, графическая обработка бронзы точно соответствуют созданному образу. К сожалению, исчезла инкрустация глаз, но, как ни странно, просверленные зрачки и тонкие морщинки в углах создают ощущение пристальности взгляда. Нам кажется, что перед нами расчетливый делец, цинично изучающий свою очередную жертву. Портрет Луция Цецилия Юкунда — один из лучших образцов скульптуры эпохи Флавиев".
С глубоким реализмом исполнен другой, более ранний скульптурный портрет — Корнелия Руфа, найденный в атриуме его дома, но выставленный теперь в музее (антиквариуме). Голова этого уже немолодого римлянина высечена из мрамора. Сурово и непреклонно глядят из-под нависших бровей глаза с раскрашенными зрачками. Плотно сжаты тонкие губы, коротко подстрижены волосы. Отмеченные черты складываются в типичный образ римского гражданина эпохи республики.
В атриуме дома Корнелия Руфа, около имплювия, возвышается мраморный резной картибул—стол для котлов. От него сохранились две мощные подставки, которые поддерживали когда- то тяжелую мраморную плиту стола. Картибул богато декорирован фигурами могучих грифонов, переплетенных растительным орнаментом. Надо полагать, что на картибулах выставлялась самая ценная, парадная посуда: серебряные, позолоченные блюда, чаши, кубки, солонки.