Помпеяне, столь усердные в труде, не пренебрегали и досугом. По подсчетам археологов, около десяти процентов раскопанной земли внутри городских стен Помпеи было отведено под всяческие увеселительные заведения: к ним относились амфитеатр, площадки для атлетических состязаний, общественные бани и два театра. Кроме того, в городе имелось великое множество харчевен, трактиров и лупанаров; все они были сосредоточены в старейших кварталах и около городских ворот, - возможно, в качестве приманки для заезжих посетителей. В самой большой гостинице, расположенной в паре жилых кварталов от Виа делль 'Аббонданца, было пятьдесят мест, предназначенных, главным образом, для правительственных чиновников, купцов или досужих путешественников. На другой стороне улицы, в харчевенке поменьше, можно было отужинать в помещении с тремя изящными ложами. Неподалеку от Геркуланских ворот находились два просторных постоялых двора, обслуживавших колесницы и возы, которые загоняли в широкие проезды, чтобы выпустить путников. В гостиницах получше разрядом - таких, например, как великолепный старинный Дом Саллюстия (бывший жилой особняк) - порой был собственный сад, где гости пировали под сенью дерев.
В некоторых трактирах отдельные помещения отводились для возлияний и игры в кости. Но чаще всего люди предавались этим забавам в винных погребах - небольших придорожных лавочках, и каупонах - харчевнях. Всего в городе археологи насчитали 138 разнообразных питейных заведений. Обычно харчевни располагались на углу, так что войти в них можно было с обеих улиц. Странника, который забредал в каупону Евксина - довольно представительную харчевню рядом с амфитеатром, - встречала роспись с фениксом и двумя павлинами и вывеска: "Тебе тоже понравится в Веселом Фениксе". Поесть можно было прямо за стойкой, напротив входа, или за столом в большом помещении, чуть в глубине, или же в саду.
Своими "меню" харчевни во многом сродни современным погребкам. Нехитрые блюда - сыр, хлеб, колбасы, холодное или подогретое вино, - прекрасно "шли" под азартные игры в кости или античное подобие шашек. Должно быть, у гуляк были свои излюбленные притоны, так что, вздумай трактирщик мухлевать, дурная слава о нем быстро обегала посетителей. На наружной стене одной такой забегаловки недовольный "гость" нацарапал:
Выйдут боком тебе такие плутни, трактирщик:
Воду нам продаешь, сам же хлещешь вино!
В других каупонах торговали и "живым товаром". В одном таком заведении некая Азеллина, матрона с порочной репутацией, по сходной цене предлагала подогретое вино и проституток, обслуживавших посетителей в комнатках, примыкавших к главному помещению. ТаЬегпа Lusoria предлагала деньги взаймы, азартные игры - и, на втором этаже, каморки для любовных свиданий. Как правило, стены харчевен были сплошь покрыты рисунками и граффити эротического содержания, а также изображениями Приапа - бога плодородия и мужской силы, наделенного сверхъестественной величины фаллосом.
Если иные помпеяне убивали добрую часть вечера в харчевнях, то середину дня они проводили в общественных банях. Старейшие Стабийские бани, с отделениями и для мужчин, и для женщин, находились на пересечении Виа Стабиана и Виа делль 'Аббонданца. К моменту извержения Везувия их, по-видимому, восстанавливали: под пеплом, покрывавшим бани, археологи обнаружили останки целой строительной "бригады", которая прокладывала новые трубы, когда разразилось бедствие. Бани при форуме, расположенные в центре города, имели свой сад. Они были меньше Стабийских, зато внутреннее убранство было поизысканней: стены были тщательно отделаны штукатуркой и щедро расписаны пейзажами. На территории этого сооружения археологи откопали 1328 масляных светильников: значит, бани были открыты и по ночам.
Подобно современным клубам здоровья, бани предназначались главным образом для отдыха. Начиная с полудня, помпеяне приходили сюда, чтобы вымыться, поплавать и размяться, зимой же - чтобы еще и согреться, поскольку в жилых домах действовала лишь весьма примитивная система отопления. Хотя каждый посетитель бани, должно быть, следовал собственному распорядку, в общих чертах можно все же восстановить заведенную последовательность действий. Сперва люди раздевались в наружном "предбаннике", запиравшемся на ключ, и сдавали одежду на сохранение рабу. Затем они проходили через ряд водных процедур, подвергая тело все более высоким температурам: из тепидария - теплого помещения - они перемещались в кальдарии - горячее, а потом и в лаконик - аналог сауны. Одно чрезвычайно хитроумное приспособление для нагревания бань было изобретено в начале I века до н.э. неким Гаем Сергием Оратой, который вначале зарабатывал на жизнь разведением устриц. Заметив, что устрицы быстрее растут в теплой воде, он принялся выращивать их круглый год в чанах, державшихся на кирпичных столбах и подогревавшихся снизу воздухом, который поднимался из печи. Эта техника срабатывала настолько хорошо, что Ората приспособил свое изобретение и к человеческим нуждам, разработав такой механизм, в котором пар и вода поступали из паровых котлов в трубопровод, нагревая тем самым жилые помещения и бани. На задах рабы-истопники поддерживали огонь в печах, ежегодно поглощавших огромное количество дров.
Прислуживали в банях и рабы-"массажисты", растиравшие посетителей оливковым маслом перед атлетическими упражнениями или после того, как они побывали в кальдарии, а затем счищавшими масло с грязью скребницей - изогнутой металлической пластинкой. Это и считалось собственно мытьем, поскольку мыла в ту пору не было. Под конец дня любители бани, как правило, наведывались во фригидарий - холодное помещение, где можно было напоследок взбодриться, нырнув в прохладный водоем. Как писал врач Гален, такая последовательность процедур позволяла "согреть разные телесные стихии, высвободить их, сгладить их различия, расслабить кожу и очистить ото всего, что накопилось под нею".
В Стабийских банях можно было и искупаться в палестре - дворике для атлетических упражнений. Правда, настоящие атлеты предпочитали Большую палестру - крупнейшую в Помпеях площадку для состязаний, раскинувшуюся на три акра в южной части города возле амфитеатра. Открытый двор Большой палестры, с широким водоемом посередине, обступали колонны и древние платаны. Здесь всегда можно было застать силачей, поднимавших тяжести, прыгунов в длину, дискоболов, бегунов, метателей дротиков, пловцов и кулачных бойцов, - и вся эта пестрая орава "любителей здоровья", должно быть, производила страшный гам: так, римский писатель Сенека с недовольством отзывался о шуме, доносившемся с атлетического дворика в Байях, близлежащем городке. Иногда в портиках Большой палестры учителя собирали учеников, а разносчики спешили со всякой снедью к оголодавшим атлетам.
Во время второй мировой войны Большая палестра была частично уничтожена американскими военными самолетами. Немцы установили возле Помпеи свои командные посты и укрепления, ставшие важными мишенями для союзнических войск, прорывавшихся на север, к Риму. Амедео Майюри, тогдашний руководитель раскопок, высылал срочные сообщения американским командующим войсками, умоляя не бомбить окрестности раскопок, но в сентябре 1943 г. самолеты все же появились. Майюри в сопровождении своего помощника, Антонио Иорио, покатил на полной скорости в сторону Помпеи, чтобы хоть что-нибудь спасти, но, прежде чем он достиг города, его сбросило с велосипеда взрывной волной, когда упала бомба. Майюри отделался повреждением ноги, и впоследствии занимался Помпеями до 75 лет, после чего ушел на покой в 1961 г. Иорио же пропал без вести во время той бомбежки.