К западу от терм рабочие постепенно раскопали ряд сводчатых помещений, встроенных в волнолом, где геркуланские рыбаки держали лодки и снасти. Они медленно прорубались через затвердевшие вулканические обломки, заполнившие склады, как вдруг их глазам предстало плачевное зрелище: повсюду лежали скелеты людей, скорчившихся в жутких предсмертных судорогах. В одном помещении погибло сорок человек, в другом двадцать шесть, в третьем - двенадцать. Очевидно, все они устремились к берегу, чтобы спастись морем, и решили ненадолго укрыться в складских помещениях, но там они задохнулись от первой губительной волны пепла и газа, набежавшей на город. За несколько мгновений вокруг них уже поднялся толстый слой раскаленного щебня, похоронив их в этой общей могиле. Всего в этом месте обнаружилось 150 жертв. Сама внезапность постигшего их конца заставила Маджи усомниться: а спасся ли хоть кто-нибудь из жителей Геркуланума от катастрофы?
До этого мрачного открытия львиную долю всеобщего внимания удерживали Помпеи. Ведь это было куда большее поселение с бурной торговлей, - Геркуланум же представлялся каким-то сонным приморским городком: его узкие улочки не сохранили глубоких отметин колес, а стены были лишены граффити, в которых более темпераментные помпеяне хвастались своими свершениями, трубили о своих политических пристрастиях и просто высмеивали друг друга. Хотя была раскопана лишь небольшая часть Геркуланума, общая картина совпадала с описанием греческого географа Страбона. За несколько десятилетий до извержения он писал, что "Гераклова крепость" (то есть, Геркуланум), благодаря своему климату, - "поселение удивительно здоровое". Быть может, оно служило прибежищем для богатых римлян, стремившимся ненадолго скрыться от козней и суеты столичной жизни. Действительно, в числе первых находок оказались развалины поместий, построенных над берегом, - вероятно, чтобы владельцы могли наслаждаться прекрасным видом и морским ветерком.
Эти дома и те предметы искусства, что были найдены в них, пробудили интерес к Геркулануму еще в начале XVIII века, когда к городу впервые подступились. Однако, столкнувшись с непосильной задачей (нужно было подкопаться под шестидесятифутовый слой вулканической породы), охотники за сокровищами вернулись к Помпеям, где поживиться было куда легче. Да и археологи отдавали предпочтение более крупному городу, хотя то и дело случайные раскопки в Геркулануме обнаруживали более древние следы античности. В Помпеях, когда на город обрушился поток раскаленной лавы и град камней, продолжавшийся долгие часы, - многие здания рухнули, различные предметы были сильно повреждены. Геркуланум тоже пострадал от мощных ударов, когда Везувий начал изрыгать яростный поток вулканического шлака: под его напором обрушивались стены, а колонны разом сшибало с оснований. Но кое-где эта лавина, устремляясь по извилистым улицам, замедляла свое течение, мягко обволакивая иные места и оставляя все в точности таким, каким оно было до катастрофы. Многие деревянные предметы и остатки пищи мигом превратились в угли под воздействием высокой температуры, некоторые лишь слегка обуглились, - а там, где температура оказалась ниже всего, сохранились почти совершенно неповрежденные вещи - куски веревки, обрывки кожи. Затвердев, вулканическая масса образовала своего рода воздухонепроницаемый кокон, практически запечатавший со всех сторон поглощенные ею предметы и уберегший их от разрушительного воздействия времени.
Если руины Помпеи удалось обнаружить во всем их величии, то попыткам извлечь на свет божий Геркуланум препятствовали не только неподъемная тяжесть физических работ, но и сопротивление со стороны жителей Резины (позже переименованной в Эрколано) - современного поселения, давно возникшего на этом историческом месте. В 1980 г., когда столь мало было исследовано и так много загадок оставалось без ответа, - казалось, что Геркулануму уже навсегда суждено пребывать в забвении.
Но обнаружение этих скелетов позволило приподнять край таинственной завесы. Специалистам, умеющим читать зашифрованный язык костей, открылась настоящая летописная страница из жизни древнеримского провинциального городка. Анализ скелетов не только рассказал о состоянии здоровья, богатстве и общественном положении этих жертв катастрофы, но и раскрыл потрясающие подробности их биографии. Наконец Геркуланум повернулся к ученым своей "человеческой" стороной. Даже до этого открытия сами руины и извлеченные из-под них предметы давали повод к заманчивым догадкам о жизни, разворачивавшейся в городе. Так, театр свидетельствовал о любви геркуланцев к драматическим постановкам, высокое качество скульптурных произведений обнаруживало утонченные вкусы граждан, а наличие огромной библиотеки философских трудов на роскошнейшей городской вилле, по-видимому, указывало на то, что здесь царил дух изящной словесности. Эти отблески былой жизни в Геркулануме, наряду с находками грабителей, любителей и ученых, в разные годы отваживавшихся подступиться к древним развалинам, - создали довольно подробную картину существования города и его обитателей.
Культурные предпочтения геркуланцев стали известны почти сразу же после того, как в 1709 г. город заново открыли, добравшись до дна колодезной шахты. Правда, вначале ясно было только то, что рабочие, копавшие колодец, наткнулись на какое-то великолепно украшенное общественное здание классической эпохи, - и только тридцать лет спустя выяснилось, что это Геркуланский театр. Изумлению не было конца. Полукруглое сооружение, не встроенное в склон холма, а расположенное особняком, вмещал около двух с половиной тысяч зрителей - вдвое меньше, чем вместительность большего из двух театров в Помпеях, но, учитывая, что все население города составляло лишь пять тысяч человек, этого было вполне достаточно. Обстановка и декорации отличались роскошью, просцениум был облицован желтым, темно-красным, пурпурным и черным мрамором, который привозили сюда из дальних концов империи. Многоярусные сиденья были разделены в соответствии с сословными рангами. Верх рядов украшали бронзовые изваяния императоров и городских властей. Вся постройка, вместе с элементами декора, осталась неповрежденной во время извержения. Пострадало лишь несколько статуй, которые сбросило с подпор, когда вулканический поток достиг верхнего края полукружья и хлынул вниз, на сиденья и сцену, пока не заполнил всю "чашу" театра целиком.
Однако встречу со своими "первооткрывателями" театру не суждено было пережить столь же удачно. Первый из них, австрийский князь д'Эльбеф, прихватил с собой все, что только можно было сдвинуть с места и вытащить из колодезной шахты. Кавалер Рокко де Алкубьерре, явившийся следом, оказался разбойником и того пуще. Взявшись руководить раскопками, он вел себя так, как если бы ему была поручена военная операция. Чтобы легче было выносить сокровища из театра, он велел расширить шахту. При этом он использовал труд заключенных. Надеясь найти предметы более ценные, Алкубьерре продвинул раскопки до населенных кварталов города, разрушая по пути жилые дома. Однажды он содрал бронзовые буквы с доски, к которой они крепились, и грудой свалил их в корзину, даже не удосужившись скопировать саму надпись. Понаблюдав за "работой" Алкубьерре, немецкий историк искусства Иоганн Винкельман гневно заявил, что этот инженер "смыслит в археологии не больше, чем свинья в апельсинах".
Но даже Винкельман (а его систематическое изучение различных предметов искусства значительно обогатит науку сведениями о Помпеях и Геркулануме) не подумал о том, как важно сохранить обычные дома, чтобы побольше узнать об их древних обитателях. Подобно многим своим современникам-ученым, он пребывал под чарами греческой скульптуры, а потому ошибочно полагал, что древний мир был сплошь населен расой физически совершенных, "богоподобных" людей. Увидев же статую Марка Калатория - знатного геркуланца, чье изваяние стояло в театре, - Винкельман ужаснулся. Эта фигура, этот суровый рот, это изборожденное морщинами лицо, эта бородавка под глазом, - неужели древние римляне могли выглядеть так?! И Винкельман предпочел обращать свое исследовательское внимание на более "идеальные" образцы среди тех, что вновь появлялись на свет.