Тюрьма Флери-Мерожи считалась одной из самых красивейших тюрем в Европе. Окна камер снаружи выглядели как кресты. Они, видимо, должны были наставлять заточенных здесь грешников на путь истинный.
Но Шыбынбек Айлакеров был мусульманином. Не истово верующим, а по праву рождения. Поэтому на кресты он взирал без энтузиазма. В его голове, привыкшей решать сложные шахматные задачи и разрабатывать схемы по честному отъему денег и безопасному выводу их в офшоры, уже рождались идеи о том, как сбежать из этого «курорта». Но все эти идеи были сырыми, потому он, не задумываясь, отметал их одну за другой.
Мистер Айлакеров посмотрел на небо - голубое, безмятежное, еще не зарешеченное. Его уже охватила тоска по воле.
- У меня было все! Собственная машина... Сотни машин. Жена. Семья. Дети. Любовницы в каждой столице мира. Меня показывали по по телевизору... и показывают... - вдруг начал он рассуждать вслух. - Если бы я захотел, то мог бы отправиться на луну... Если бы только захотел. А что теперь? Тюремная баланда, да криминальная мразота в соседях... Быдло, от которого я всю жизнь бежал, все же меня настигло.
- Замолчи! - не выдержал один из gendarme
- Что это вы мне тыкаете?! - возмутился беглый олигарх.
- Заткнись! А то не досчитаешься зубов! Мerde, - сплюнул охранник. - Здесь не любят разговорчивых! Ты понял?
- Ну, ясно. А еще ваши газеты пишут, что Франция - оплот демократии. Конечно! Аж, три раза! - глупо захихикал Шыбынбек. - Что мне остается делать в моей ситуации? Я могу только говорить! Вещать людям правду! Чтобы они знали...
Что должны были знать люди он сказать не успел, поскольку получил ощутимый удар под дых.
- Я же сказал: заткнись! Мerde! - грозно произнес охранник и еще раз для острастки двинул дубинкой заключенному по голове.
У Айлакерова помутнело в глазах. Он ощутил на губах вкус крови.
- Видимо, это судьба, - гордо вскинул он голову. - Нельзя возглавить народ и повести его к счастью, не пройдя все девять кругов ада. Ну что ж. Таков мой крест! Я готов его нести!
- Если ты ждешь аплодисментов, то их не будет, - усмехнулся gendarme. - О! Я придумал тебе кличку. Отныне ты будешь monsieur Pomper le Fric.
Другие охранники заржали, оценив шутку своего коллеги.
- Подождите, будет праздник и на моей улице, - чуть слышно прошептал Шыбынбек.
- Что ты там сказал? - не расслышал охранник.
- Ничего! Я ничего не говорил, ублюдки! - уже громче произнес Шыбынбек.
- А за ублюдков ты нам ответишь, - пригрозил пристав. - Думаю, ты не раз еще вспомнишь о том, что мы тебя вежливо просили заткнуться, когда с твоей тощей задницей будут развлекаться наши замечательные заключенные, дружок!
Шыбынбек понял, что качать свои права здесь бесполезно. Он закрыл глаза и попытался представить, что находится сейчас не в тюрьме Флери-Мерожи, а где-нибудь на пляжах Майорки.
- А я тебя узнал!, - вдруг сказал другой охранник. - Ты же тот pauvre type, который обокрал собственный народ и который хотел устроить революцию, чтобы заграбастать власть.
- Вы ошиблись! - холодно ответил Айлакеров. - Я не грабил народ. Я выступил против тирана и деспота, за что и поплатился!
- Да-да! Точно, - продолжал охранник, будто не слыша оправдания Шыбынбека. - По новостям еще говорили, что на родине тебя уже сажали в тюрьму, но ты потом ползал на коленях вымаливая прощение у вашего президента, чуть ли не в задницу его целовал.
Айлакерова передернуло от тех воспоминаний.
- Не было такого! Это вранье! - взвыл он. - Я не гей, чтобы целовать мужиков в задницу!
- А это пусть проверят наши мальчики, - хохотнул охранник. - Мы ведь тебя предупреждали.
Шыбынбек не заметил как они приблизились к камере, где сидело 8 человек. Четверо из них были огромные мужики, чьи телеса были покрыты сплошным ковром татуировок. Другие же четверо выглядели как трансвеститы-проститутки: накрашенные губы, ногти, обтягивающие футболки, длинные волосы.
- Эй, дамочки! - обратился к ним охранник, открывая дверь камеры. - Принимайте пополнение!
Он грубо втолкнул Шыбынбека в камеру и взял под козырек, обращаясь к татуированным амбалам:
- Джентльмены, мое почтение! Надеюсь, вы зацените новенькую.
Возле Шыбынбека тут же угрожающе возник один из трансвеститов:
- Привет конкуренту!
- Привет аборигену! - отозвался Шыбынбек, глядя на того с ненавистью.
- Если хочешь жить спокойно и заработать одним местмо на хлеб, то укороти свой язычок, противный! - парировал транс.
- Отвали!