— Угроза со стороны отродий Тьмы? — изумленно переспросил Ферот.
— Грубо, грубо… Это звучит очень грубо и далеко от истины. Но вы уловили суть, епископ, — Иустин сделал паузу, окинув взглядом темнеющее вдали пятно Темного квартала. — Не думаете ли вы, что мы стали слишком мягки по отношению к злу?
— Возможно. Но это лишь еще раз подтверждает, что милосердие созданий Света поистине велико, раз мы способны с состраданием отнестись даже к отродьям Тьмы.
— Безусловно, безусловно… Однако в первую очередь нам надо заботиться о благе тех, кто этого заслуживает, даже если наше естество наделено столь многочисленными добродетелями. И если ради торжества Света необходимо пролить кровь, то мы обязаны это сделать. Так поступали наши предки, сражаясь со злом во время Вечной войны, и они смогли одержать верх. Мы не должны омрачить их славную победу, допустив хотя бы малейшую возможность прощения темных тварей.
— Я не имел в виду прощение, — поспешил уточнить епископ. — Они никогда не смогут заслужить прощение, нет. Я говорил лишь о сострадании.
— Тот ли это случай, когда надо проявлять милосердие к естественному врагу? — холодно поинтересовался Иустин, удивительным образом кристаллизовав безмятежность до величия.
— Но в Темном квартале все спокойно, — как-то не слишком уверенно повторил Ферот.
— Сейчас — да. Но чтобы так оставалось и впредь, нам стоит прислушаться к моей интуиции.
— Вы хотите…
— Я хочу напомнить злу, что в этом мире правит Свет, — ледяным тоном произнес кардинал. — Мы никому не позволим усомниться в победе добра, не позволим даже думать о ней как о нелепой случайности или ошибке. Таков великий замысел Света.
Ферот должен был что-то ответить, но любая фраза, пришедшая ему на ум, казалась ничтожной. Возражения растворятся в ауре несломимой воли Иустина, уточнение будет глупым, вопросы неуместны, а согласие попросту бессмысленно. Епископ промолчал.
— Покажите отродьям Тьмы, кто истинный хозяин мира, — кардинал указал пальцем на Ферота: — Вы знаете, что нужно делать, комендант Темного квартала. Да опалит их Свет. Ступайте.
— Слушаюсь.
Уголки губ Иустина дрогнули в легкой полуулыбке, и образ вальяжного философа всплыл из глубин его души. Разговор окончен.
Ферот вышел с балкона, окликнул молодого клирика, который по-прежнему сидел за столом с восторженным видом, так и не притронувшись к предложенным угощениям, и затем они вместе покинули резиденцию кардинала.
За время обратного пути ни Ферот, ни Онкан не обмолвились и словом. И хотя каждый из них думал о своем, встреча с кардиналом произвела на них практически одинаковое впечатление. Но каким-то удивительным образом одни и те же причины стали поводами как для радости, так и для беспокойства.
Поразительное чувство — ничего не изменилось, но все уже не так, как прежде.
— Ты ведь слышал? — нарушил затянувшееся молчание Ферот, измеряя шагами свой кабинет.
— Вы про ваш разговор с кардиналом? — уточнил Онкан. — Да, я слышал. Но не все понял.
«Это нормально», — снисходительно улыбнувшись помощнику, епископ сел за стол. Перед ним лежал чистый лист, дожидающийся встречи с пером, которое оставит на непорочном бумажном теле незаживающие чернильные раны.
— Хорошо. Такова наша роль в замысле Света… — задумчиво произнес епископ. — Онкан!
— Да?
— Ты готов?
— Да.
Молодой клирик понял, что скоро ему придется усердно потрудиться. Однако именно этого он и желал — всецело отдаться служению Атланской империи и ее идеалам.
— Есть предложения?
— Например, чистка. Они давно не проводились, — вспомнил Онкан.
— Да, это довольно показательное мероприятие, — Ферот постучал пером рядом с листом бумаги. — Как считаешь, сколько бесов надо истребить?
— Стоит учесть несколько факторов, — принялся рассуждать клирик. — Важно, чтобы количества оставшихся в живых бесов хватало для работы в стоках и канализации. Последняя чистка была около пяти месяцев назад, значит, популяция бесов выросла примерно в полтора раза…
— Иными словами, умереть должен каждый четвертый… нет, каждый третий бес, — заключил епископ, начав писать жестокий, но справедливый, с точки зрения созданий Света, указ. — Убивать преимущественно неработоспособных, то есть старых, новорожденных и калек… При оказании сопротивления — казнь всего семейства. Публично… Отчитываться ежедневно… Чистку провести в течение десяти… Хотя не будем растягивать. Значит, в течение семи дней. Гласно.
Поставив печать, подтверждающую полномочия коменданта Темного квартала, Ферот внимательно посмотрел на готовый указ. Скоро отряды городской стражи выведут из канализации низкорослых порождений Тьмы, живущих и работающих в самом зловонном месте столицы, и начнут методично истреблять их на глазах прочих рабов, выстроив в ряды перед канавами трущоб и Темного квартала, чтобы изрубленные тщедушные тела попали туда, куда положено, то есть к остальному мусору. Но этого явно недостаточно.