— Ага, об уни… об… — Ферот поморщился, осознав услышанное. — Что?
— Они пришли, чтобы уничтожить сущность Света, — повторил Онкан, нервно усмехнувшись. — Силгрим явно повредился рассудком, не более.
Епископ прошелся по камере, отлепляя подошвы сапог от залитого кровью и нечистотами пола. Он пытался собрать воедино добытые клириком сведения, но выходил один лишь бред. Однако нельзя же просто оставить их без внимания. Если у абсурдной выходки сонзера имелась абсурдная причина, то в чем же тогда смысл? Ведь у всего должен быть какой-то смысл.
Принято считать, что светлый Повелитель высвободил из своего тела сущность Света, когда почувствовал приближение смерти. В принципе, больше о ней ничего не известно, хотя порой в философских спорах всплывали сомнительные предположения и заведомо неподтверждаемые теории, которые никто не воспринимал всерьез.
Но тогда зачем сонзера напали на квартал фей, и как это связано с сущностью Света? Почему силгрим упомянул ее? Он просто сошел с ума от пыток, или же тут действительно есть какая-то связь?
— Приведи его в чувство, — повелел Ферот. — Я хочу с ним поговорить.
— Но… — клирик вновь виновато потупил взгляд. — Он умер.
Епископ глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Вопросы пока что останутся без ответа. А так хотелось побыстрее закончить с этой неразберихой.
— Я просто ждал, пока он… — начал оправдываться Онкан.
— Лучше помолчи.
Ферот подошел к силгриму, оставив всю брезгливость у решетки камеры, схватил его за слипшиеся жидкие волосы и приподнял голову. Вытянутое лицо порождения Тьмы было сплошь покрыто ссадинами, синяками и аккуратными порезами, вместо глаз — бугристые ожоги, а в разинутом из-за вывернутой челюсти провале рта, обрамленного истрескавшимися тонкими губами, практически отсутствовали зубы. Очевидно, клирик принял меры, чтобы бьющийся в агонии силгрим не вцепился ему в руку или не откусил себе язык.
— Сколько времени ты его пытал? — строго спросил епископ.
— Гатляуры принесли его ночью, я дождался утра и начал, — пролепетал Онкан. — Работал до вашего прихода.
— Сейчас полдень, — нахмурился Ферот. — За это время ты смог вытянуть из него какую-то чепуху и невнятный бред про сущность Света.
— Может быть, он больше ничего и не знал.
— В том-то и дело, что «может быть».
Комендант Темного квартала разжал кулак, и голова силгрима вновь безвольно повисла на тощей шее, уткнувшись сломанной челюстью во впалую грудь.
«Интересно, как этот бедолага отвечал на вопросы Онкана? Не лицо, а месиво какое-то».
Ферот вздохнул, искренне пожалев о решении поручить допрос ассистенту. Но как иначе? Епископ не собирался пытать кого-либо собственноручно. Хотя, вступая в должность коменданта Темного квартала, он прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется пообщаться с порождениями Тьмы в застенках казематов Цитадели, воспользовавшись широчайшим выбором инструментов для… общения.
«Не было печали… О каком духовном росте может идти речь, если я вынужден задыхаться в казематах, рассматривая трупы силгримов и ломая голову над нелепым нападением на квартал фей?»
Епископ поджал губы, посмотрев на изувеченное тело узника. Виновато ли несчастное порождение Тьмы настолько, чтобы его постигла подобная участь? С другой стороны, если кого-то пытали в подземельях Цитадели, значит, он это заслужил. Во всяком случае, так считал Ферот. Точнее, верил. Еще точнее — хотел верить.
— Ладно. Хорошая работа, Онкан. И все же ты перестарался.
Однако невозможно не отметить изощренную искусность истязаний, которым помощник коменданта подверг силгрима. Проявившийся у клирика талант заплечных дел мастера полностью компенсировал недостаток опыта. Очевидно, жертва была еще жива, когда юный атлан аккуратно сдирал с нее серую кожу. И когда медленно пронзал плоть, не вынимая инструменты, чтобы избежать лишней кровопотери. И когда наносил удары по выпирающим ребрам, не ломая их, но оставляя трещины, которые заставляли силгрима испытывать ужасные страдания при каждом вдохе. И когда…
— Перестарался, — повторил Ферот, окинув взглядом пах и нижние конечности порождения Тьмы.
— Он не должен был умереть. Ну, во всяком случае, не так быстро. Я ведь даже необходимые меры принял.
— Какие меры?
— Я наложил на него оберег исцеления, когда почувствовал, что он вот-вот скончается.
— Ты использовал силу Света, чтобы исцелить порождение Тьмы? — переспросил епископ, глядя на смутившегося клирика так, словно сомневался в его здравомыслии. — Силой Света? Порождение Тьмы?