Они почти не опоздали. С трудом протискиваясь через толпу атланов разных рангов и должностей, Ферот сумел пробраться в первые ряды и даже не потерял по дороге своего ассистента. Епископ перевел дух и окинул взглядом площадь.
В центре располагался помост, на котором стояли неотличимые друг от друга старцы, входящие в совет архиепископов, и сам кардинал Иустин. Вокруг толпились создания Света, а чуть поодаль выстроились порождения Тьмы, окруженные бойцами гвардии. Гатляуры выглядели очень недовольными из-за внеочередного дежурства, поэтому не упускали лишней возможности оттолкнуть какого-нибудь любопытного сонзера, высунувшегося из толпы, пнуть неуклюжего циклопа, сделавшего якобы подозрительное движение, и пустить едкую насмешку в адрес демона, униженно прикрывающего обрубок хвоста.
— Я узнаю этих рабов, мы вели их дела. Многие принадлежат влиятельным созданиям Света и богатым конторам, — заметил Онкан, перекрикивая шум воодушевленной толпы. — Почему решили судить именно их?
— Судить будут не их. Кардинал и совет архиепископов не станут портить отношения с состоятельными и влиятельными, как ты заметил, хозяевами собравшихся тут отродий зла, — спокойно ответил Ферот, не слишком заботясь о том, слышит его клирик или нет. — Они свидетели, задача которых — донести увиденное до каждого обитателя Темного квартала.
Понадобилось некоторое время, прежде чем Онкан сумел собрать услышанные в гомоне толпы обрывки фраз епископа в более-менее внятное предложение.
— Кого тогда будут судить?
Вместо ответа Ферот повернулся боком, дав помощнику увидеть выход на центральную улицу Камиена, которая одним концом упиралась во вход в Цитадель, а другим — в юго-восточные ворота городской стены. На окраине площади царило какое-то оживление, несколько отличающееся от хаотичного движения толпы. Вот только разобрать, что там происходило, пока еще не представлялось возможным.
— Сегодня ночью было совершено чудовищное преступление против Атланской империи! — громогласно произнес Иустин, с легкостью разрезав словами повисший в воздухе шум. — Отродья древнего зла осмелились нанести оскорбление благородным созданиям Света, напав на их дома. И это после того, как мы позволили им жить в нашей озаренной стране на островке покоя в океане разрушенного мира! Пощадив их предков, мы дали им шанс искупить вину, позволили жить и честно трудиться! Мы подарили им достойный смысл существования, который должен был хоть немного очистить их черные души! И чем же они отплатили нам за наше милосердие и доброту?
Гатляуры бесцеремонно растолкали толпу порождений Тьмы, освобождая проход. Создания Света расступились сами.
К центру площади потянулась вереница подавленных сонзера, сопровождаемых атланской армией. Мужчины, женщины и даже дети — складывалось ощущение, что на аутодафе привели тех, кто первым попался под руку. Многие из них до сих пор одеты в грязные фартуки и форму прислуги. Видимо, солдаты просто прочесали рабочий квартал, арестовывая сонзера из мастерских, дешевых харчевен и частных владений. Вряд ли хозяева темных рабов осмеливались возражать, увидев ордер, подписанный лично кардиналом.
— Они отплатили нам так, как способны только ничтожные отродья зла! — продолжил Иустин, величественно жестикулируя. — Они вероломно напали на своих благодетелей! Им дарована жизнь и спокойное существование, но они возжелали большего! Они лишний раз доказали, что никакое хорошее отношение к ним не исправит их темную природу. Зло навсегда останется злом!
Примерно две сотни сонзера стояли перед помостом, испуганно озираясь по сторонам. Они понимали, что сейчас произойдет, но отказывались верить в свое фатальное невезение. Жить одним лишь искуплением грехов отцов, а умереть за проступок собратьев. Такова участь порождений Тьмы, которым не посчастливилось родиться в мире победившего добра.
— Я, как верный последователь Света и его идеалов, очень хотел бы помиловать их. Но не могу, — произнес Иустин с почти искренним сожалением в голосе. — Однажды мы уже проявили сострадание. Отродьям зла был дан шанс, но они не воспользовались им. Помиловать их сейчас — значит оскорбить наших светлейших предков, триумфально завершивших Вечную войну. Злу нет прощения, и мы в очередной раз в этом убедились. Виновные должны умереть.
Кардинал дал короткую отмашку, но расслабленный жест принадлежал уже не властному правителю, а вальяжному философу. Он вынес приговор, остальное — не его забота. Любое существо, облеченное высшей властью, должно принимать ответственность за свои решения и действия подчиненных. Но только всецело верящий в собственную правоту лидер мог сделать это с такой легкостью, с какой Иустин отправил на смерть почти две сотни порождений Тьмы.