– Итить… Охренели! Угробите бабу! Рада! Твою… Не спи! Принимай красавицу!
Самборина почти сразу очухалась, сидела на земле, слабо отмахиваясь от набежавших служанок, пытаясь вспомнить — как она сюда попала, пытаясь сфокусировать широко распахнутые мутные глаза. Я присел перед ней:
– Ты как, живая?
Она что-то хотела сказать. Но замерла с выражением ужаса. Через моё плечо всунулась окровавленная морда Курта. Я почесал ему за ухом.
– Ты его не бойся. Он убивает на раз. Сам его учил — ворогу хрип вырвать. Своими зубами показывал. Но ты-то не враг. Тебе он — спаситель, защитник. Успокойся. С такой обороной тебе никто вреда сделать не сможет.
И обернувшись к стоящему рядом Сигурду, уточнил:
– Так что вы решили?
Тот снова пожевал, помолчал. Сморщился как от кислого. И громко произнёс:
– Остаёмся. У тебя. На твоей воле.
Я не был уверен в правильности своего решения. Я ожидал от этих людей разного рода «измены», мятежа.
У меня нет проблем с подчинённостью Ивашки, Николая, Ноготка… многих других в моём «стрелочном народе». Но ведь каждый из них видел и не однократно, как я убиваю. Причём, как-то… необычно, особенно, извращённо.
Это — не страх, это… — элемент нормальной жизни, техника безопасности. Как на будке трансформатора: «Не влезай — убьёт». Вы же не боитесь трансформатора? Риск погибнуть в собственном доме гораздо выше, чем погибнуть в самолёте или автомашине. Один из 36 случаев смерти в 21 веке. Но вы же не боитесь своего дома?
А вот новенькие… Они — увидели. Впервые. Дойдёт ли? Необходимо предпринять меры предосторожности. Из первейшего — «проверка на вшивость». В прямом и переносном смыслах.
Стандартная процедура приёма новосёлов. Уже — вполне стандартная. В чуть нестандартном варианте. С разоружением, с отправкой небольшими группами во Всеволжск. С баней, стрижкой, раздеванием…
Рычащий боярин:
– Бороду брить?! Голомордым?! Аки кастрат какой?! Бесчестье! Не дам!
– Никого не неволю. Вон — душегубка с веслом. Дальше — сам.
Вопящий духовный:
– Не смей сымать! Сей крест со Святого Афона привезённый! Сам игумен его благословил!
– Забирай. С благословением афонским ты отсюда до Твери в миг выгребешь.
Уходить вверх по реке в одиночку… Дикие места, дальняя дорога, без припасов… Вот если бы все вместе, с охраной, с гребцами… Дураков — нет.
Кое-что, в части предварительной обработки, мы могли сделать здесь, основная медицинская часть только — в городе. Попутно, самое для меня важное — разговоры с людьми. Кто ты, что ты умеешь, чего хочешь…
В очередной телеграмме в центр:
– Фрицу. Необходим гостевой двор в Балахне. План, с привязкой и сметой — через неделю.
Позже меня несколько раз охватывало сожаление. О том, что я «рассыпал» людей Сигурда. Казалось, что очередная проблема так удобно бы решалась, имей я под рукой его отряд как боевую единицу. Потом приходило понимание — я потерял бы больше.
В Тверском караване были разные люди. Которым достались разные судьбы. По их… личным свойствам. Четверть из них умерла к весне. В казнях, в боях… Но более — просто жизнь новосёлов тяжела.
Весной Самборина и Сигурд, уже — венчанные супруги, с четырьмя десятками своих людей отправились в Гданьск. Сами бы они не дошли, но к весне у меня образовалась ещё одна команда. С острым желанием убраться в ту сторону.
Я дал им людей, товаров. С того лета в Гданьске заработала одна из первых наших факторий.
Важнее другое. Время, проведённое рядом, позволило нам лучше понять друг друга. Позволило им уяснить, что быть в друзьях у «Зверя Лютого» — хорошо. А наоборот — плохо. Они следовали моим советам, учитывали мои нужды. А я — их.
Так Гданьск превратился в одну из важнейших опор в моих делах в тех местностях.
Понимаешь, девочка, я не стремился решать вопросы будущей Руси. Какие-то… геополитические, стратегические… проблемы. Конечно, я о них думал. Но так… вишенка на торте, отходы производства.
Для меня важен — я. «Я» — это я и мои люди. Я хочу быть счастливым. Значит — должны быть счастливы и мои люди. Если Самборине и Сигурду — моим! — нужен Гданьск — пусть забирают. А что по этому поводу думают разные ляхи или заборяки… «На всяк чих — не наздравствуешь».
Я помогал людям, которые были мне приятны. В решении их проблем. А что от этого всегда получалась выгода мне и Всеволжску… Ну, так я ж не совсем дурак. Согласна, красавица? Умница!