– Чего?! Сдурел! На что?!
– На то! На племя. С его молодцев очень даже здоровые марийцы выродятся. А мне, Аким Яныч, крепкий народ нужен. Нытьё чахликов-малоросликов слушать тошно!
Я, видимо, чересчур разгорячился. Аким принял последнюю фразу на свой счёт, обиделся, напыжился. Но — промолчал. Его невеликий рост — больное место. Особенно теперь, когда я его сильно перерос.
Но-но-но! Только в длинь! По опыту жизненному мне до него…
Вечером он пришёл ко мне в опочивальню. Весь такой… взъерошенный. Сперва пыхтел, поджимал губы, чтобы слова лишнего не сказать. Но — не долго. Начал возмущаться, что я не отдаю под его начало нурманов, что сам указываю — куда им идти. Ругал Сигурда, ругал местных. И вдруг выдал:
– Пусти меня на Сухону. Эти-то — бестолочи, наших лесов не знают, гонору много — с местными сцепятся. Тебе потом кровищу расхлёбывать!
Чудеса! Это Аким-то Сигурда за гонор ругает?! Это Аким-то здешние Ветлужские леса знает?!
И ещё: я очень сомневаюсь, что Акиму просто хватит здоровья пройти здешние чащобы да дебри. Да и годы его… Но сказать так — до самой смерти не простит. Ну, если — на смертном одре. Может быть.
Поэтому — исключительно правду:
– Не сомневаюсь, Аким Яныч, ты это дело лучше бы сделал. Сигурд, конечно, против тебя, молодой. Но учиться-то и ему надо. А тебе забота по-важнее: обеспечить, предусмотреть, помочь. Посоветовать. Тут не веслом махать надобно — мозгой трудиться. Изощрённой, опытной… твоей. Без тебя это дело — никак. Геройничать, по суждению моему, тебе уже скучно. Уж ты-то за свою жизнь всякого героизма и насмотрелся, и понаделал. А тут… тут думать надо. А ещё мари. С их собственными заморочками. Сигурду-то легче — цель одна. А тебе надо во многих местах поспеть, чтобы всё тип-топ. Да не своими ножками — чужими. Кроме тебя — некому.
Аким сперва смотрел подозрительно: не улещиваю ли болтовнёй глупой? Потом успокоился — нет, не пытаюсь обойти его службой, обделить делами важными, особенными. Разговор пошёл о конкретном: как отряды собирать, чего и сколько в дорогу давать, каких людей.
Я Акима понимаю: слазить вот так, как никто не ходил, в Двинскую землю, поставить там крепостишку… Или пройтись по Ветлуге, Вятке, Каме…
Это подвиг. Это деяние, может статься, из славнейших в жизни. Про такие дела скальды саги складывают. Как про Эрика Рыжего. Тому легче было — с высоких гор, обрамляющих Иса-фьорд, в хорошую погоду видны снежные пики Гренландии. Глядень с Усть-Ветлуги — ни с какой горки не просматривается.
А ведь это только начало. Потому что по Сухоне можно идти не только вниз, по Двине, но и вверх, к Кубенскому озеру. А там… Там в 19 веке будет построена «Знаменитая плотина». Со складывающимися на основание фермами Поаре. Россия, Вюртюмбергский канал, первая треть 19 века.
Уникальная конструкция для уникального места: в этой части Сухоны в половодье течение реки меняет направление.
Ещё там люди живут. Своеобычные. Лет двести тому там похоронили человека одного, лет сорока. Гроб плотно засыпан слоем железного и остекленевшего шлака. Других людей на Руси — так не хоронили. Ладно, это языческие времена, но полста лет назад в тех же местах кузнецу в могилу кладут в ноги крицу. Из неоднородной, но довольно качественной стали. Сырцовой, конечно.
Я уже говорил, что в этой земле на каждом шагу что-нибудь… эдакое? Полезное, удивительное… Вот бы самому сбегать-посмотреть…
Понятно, что всё получилось не так, как первый раз озвучивалось. И дальние отряды получились побольше, и местных отрядов оказалось не пяток, а десяток. С лодками были проблемы, с людьми…
Дела завертелись. Как-то сошлось вместе. Множество людей, которых нельзя было, в тот момент, на землю осадить из-за недостатка скота. Полу-бояре, которые малопригодны к нормальному труду. Нурманы, которым я не доверял, которых нельзя было держать в одном месте, которые никакой полезной хозяйственной деятельности не хотели и не могли. И были правы.
Глядя на этих здоровых мужиков, «стадо урождённых домкратов», я мог без конца облизываться, фантазируя их «применение в мирных целях». Но воин не делает крестьянской работы. Не потому, что не может или не хочет — потому, что перестанет быть воином. Я про это уже…
Они хотели остаться воинами, я с этим согласился. Но и держать их вместе — нельзя. Удачно нашёлся выход — «имитация боевой работы» в форме дальних торгово-административных походов.