— Я не хотела, — всхлипнула Маланька, кулаком нос подтирая. — Это он… сам… виноватый!
Баська молодца обошла.
Надо бы кого кликнуть… и будь кто другой, она б кликнула, но Маланьку жалко. А ну как решат, что зашибла? Схватят, утащат в острог темный, судить будут. А там… молодец-то непонятный, но не холоп точно, вона, сапожки сафьяновые с отворотами, бисером расшиты. Портки в полоску из сукна заморского, батюшка, помнится, такое тоже возил. Зело жаловали, ибо было красивым. Только батюшка зеленую полоску вез, а туточки красная с прозолотой. Красивая да… в общем, не холоп.
За холопа-то, чай, откупились бы.
А это…
— Крепко зашибла, — вздохнула Баська и огляделась. В саду царском было тихо и благостно. Птички звенели где-то там, в ветвях. Гудели пчелы, мед собирая… пасеку бы поставить, небось, свой медок завсегда покупного слаще, но что-то подсказывало — не дозволят.
— Крепко, — вздохнула Маланька и, всхлипнувши, заговорила. — Я от… погулять пошла. Присела на лавочку. Хорошая. Только хлипкая какая, едва примостилась… сижу и думу думаю.
— Какую?
— Об жизни… об дворце этом. Тошно мне тут, — призналась Маланька. — А папенька отписался, чтоб нашла кого… можно и бедного, чай, приданого хватит… очень ему хочется, чтоб детки мои, стало быть, в боярство вышли. Вот… а мне-то… где искать? Чего? И если не найду, то сам сказал, что просватает. Ежели с благословением-то скоренько найдется за кого… я вот не хочу замуж.
— Совсем?
— Наверное… не знаю. Думала. А тут он вот. Как выскочит из кустов!
— Напужал и ты шибанула?
— Напужал, — Маланька окончательно передумала плакать. — Но не шибанула… бегчи думала, а он говорить стал. Ласково так. Что, мол, заблудился… что он туточки царевичем.
— Врет, — решила Баська.
Царевича они вчерась видели. Пущай издали, но тот весь золотом сиял, а этот… вот кафтан тоже взять ежели, из сукна крепкого, но не сказать, чтоб сильно дорогого.
И ни перстней не видать.
Ни цепок.
Ни каменьев драгоценных. Какой из него царевич?
— Я от тоже решила, что врет. Так и сказала. А он засмеялся… и говорить сели.
— Об чем?
Вот ведь, ни на минуточку оставить неможно, враз какой проходимец вылезет да голову дурить начнет.
— Да обо всем… он туточки служит. При дворе. В новиках ходит, небось.
А вот это на правду походило. Боярский сын, которого даром магическим боги обделили, а вот силушки ежели по виду, отсыпали немало. Такому только силою этой и служить.
Да умением воинским.
— И он сказал, что туточки прудок есть, заветный. С водицей, которой, ежели до свету умыться, то всякая болезнь отступит, а красы прибудет. Хотя сказал, что мне уж точно прибывать некуда, — прошептала и покраснела густенько.
— Ага, — только и сумела выдавить Баська.
И на лежащего поглядела пренеодобрительно. Ишь ты… наглый какой. В царицын сад забрался и честную девку заморочить вздумал.
— Сказал, что сама царица этою водой умывается. И боярыни тоже. Оттого и хороши… и меня проводить обещался.
— Проводил? — мрачно поинтересовалась Баська.
— Проводил, — Маланька вновь потупилась. — Пришли… красивый же ж пруд!
Красивый. Помнится, батюшка тоже думал пруды копать, но не для воды зачарованной или лилей каких. Лилеи — баловство сущее. Он рыбу разводить собирался, да как-то оно не сложилось, что ли.
— Целоваться полез… — пожаловалась Маланька. — Ну я его… слегка… и того…
И рученьку почесала.
Рученьки-то у подруги верное, даром что белые и ровные, узенькие, самые девичьи, но крепкие. Помнится, Маланька как-то на спор рученькою этой орехи давила, да не местные, лесные, а огромные, круглые, папенькою ейным с торгу привезенные.
Молодца было… не жаль.
Сам виноватый.
— Я же ж не думала… спужалася просто! — Маланька обошла лежащего с другой стороны. — И чегой теперь делать-то?
Да кабы сие Баське ведомо было.
И главное, молодец лежит, не шевелится… оно-то, конечно, можно и кликнуть кого… пожаловаться… сказать, что снасильничать хотел, тогда-то, небось, и ему мало не покажется. Но с другое стороны что про Маланьку скажут?
Известно чего.
Сама пошла.
На помощь не звала. А еще как окажется, что родичи у этого вот, белобрысого, зело знатные? Тогда и вовсе иначе повернуть могут. Приврут, что, дескать, Маланька его заманила…
Нет уж.
— Надо понять, живой ли.
Маланька охнула и рученьки ко рту поднесла.