— Дай, — остатки воды Свят выпил одним глотком. И не поморщился.
Закрыл глаза.
Сделал вдох.
— Погань, — сказал он спустя мгновенье. — Ты… видел?
— Что?
— Его.
— Амвросия Ульяновича?
— Ага… Амвросия… Ульяновича, — Свят повторил это престранным голосом. — Оно им притворяется. Оно… мерзкое. Как полезло мне своими лапищами в голову, думал, концы отдам… но понял, если хоть вид покажу, что… оно живым не отпустит.
— Бредишь? — со слабой надеждой поинтересовался Елисей.
Свят молча скрутил кукиш.
А выглядеть он стал куда как лучше. Постепенно уходила былая бледность, да и дышать брат стал ровнее, а что из носу кровь хлынула, так…
— Нет, неладное что-то, — к носу он прижал давешнее полотенчико и замолчал, задумавшись. — Откуда он вообще взялся?
— Понятия не имею, — Елисей тоже на пол сел, с опаскою поглядывая на брата. — Я вот тоже… понял, что не представляю, что… он ведь незаметным был. Таким. Всегда рядом, когда надо, но…
— Когда не надо, не захочешь — не увидишь, — усмехнулся Свят, нос ощупывая. — И сейчас видеть не должны были бы… я так думаю… хорошо, что не понял, что видим.
— А…
— Это из-за девок, — брат еще раз отер лицо полотенчиком.
— Или из-за сапога твоего, ко лбу приложившегося, — проворчал Елисей.
— А ты?
— А я… я так… мерещится.
— Сам-то в это веришь? — Свят вытер окровавленную руку полотенцем.
— Нет.
— Вот то-то и оно…
— Ладно, допустим, с ним и вправду… неладно.
Свят хмыкнул.
— Сильно неладно, но… почему никто не заметил? Он ведь при дворе не первый год. И с рекомендациями от Гильдии. И… — Елисей замолчал, вспомнив, что никогда-то не видел, чтобы добрейший Амвросий Ульянович когда-либо беседовал с кем-нибудь из магов.
Или ведьм.
И…
— Прячется, тварь. Может, маги её не способны почуять? А ведьм при дворе давно уж не привечают… которые безмужние. Замужних и сами бояре не больно-то выпускать рады, — Свят шмыгнул носом. — Вот и вышло… хреновато.
— Но девки-то при чем!
— А при том. Мы к этому вот… каждый месяц являлись здоровье проверять. Так?
Елисей кивнул.
— И пусть неприятный он всегда был, но не настолько же ж… это ж… в общем, я вот подумал… мы тоже маги, но обыкновенные.
— А девки необыкновенные? Ударом сапога зачаровали?
— Благословением, — серьезно ответил Святогор. — Забыл? На них благословение…
— Я весь вечер вчера с благословенными боярынями просидел, — признавать братову правоту не хотелось. Совершенно. — И помнится, встречался с…
Он нахмурился, вдруг поняв, что не представляет, действительно ли вчера беседовал с Амвросием Ульяновичем, или же эта беседа случилась в день иной.
И о чем она была?
И почему ничего-то толком, помимо двухчасового сидения, когда он, Елисей, вынужден был после пира слушать выразительное и не очень чтение каких-то книг, не вспоминалось.
— Да… слушок пошел, — Свят окончательно пришел в себя. — Что не все-то там и вправду благословлены, что жрецы давно уже приловчились чудеса творить. Для тех, у кого в мошне золотишко звенит, а то ведь чудеса нынче недешевы.
— Хм…
— Не хмыкай. Посмотри, кто прошел… я у нашего умника спрашивал, а он сказал, что в прежние-то года другой выбор был, что боярских дочек проходила едва ли четверть от всех, кто испытывался. Что-то там про процент и выбор твердил. Честно — не понял, понял только, что раньше среди невест боярынь было меньше всего. А у нас тут вдруг… и маменьке все нашептывают, что прочих надобно отселить куда подальше, дабы не вводили тебя в смущение.
Свят глядел серьезно.
И мрачно.
Этакий вид у него был аккурат на засечной черте перед прорывом.
— То есть, думаешь, что у боярынь наших благословение поддельное? А вот у тех девиц…
— Не у всех, — вынужден был признать Свят. — Но сам посуди… и Медведева, и Соболева, и… и все-то из думского ряду… и разом взяли да благословили? Там поди-ка разбери, кто и вправду благословенный, а кто…
— Если вскроется…
— Как? На них же печати немашечки. И силу божественную от так не изменишь. И… даже если к батюшке пойдем, сам знаешь, что ответит.
Елисей знал.
— Нет доказательств.
— То-то и оно… но… вот девки попроще… им платить за чудо нечем, стало быть, натуральное оно. Я так думаю… и мы с ними… ты вон тоже нашел кого-то.
— Мы просто беседовали.
— Так и мы… беседовали, пока мне дурь в голову не прилила… а хорошо сидели-то, — вздохнул Свят, поднимаясь. — Идем.
— Куда?
— К маменьке. Папеньку тревожить не след, а вот маменька… выслушает хотя бы. Заодно и выясним, откудова эта тварь взялась, которая решила, что мне от так в голову лезть можно.