— Гадаешь? — спросила она. И поднялась. — Гадай… вечер близится.
Она огляделась.
— К вечеру все должно быть готово.
— Да, госпожа, — хором ответили жрецы.
И Норвуд вместе с ними поглядел на солнце, которое, перевалив за полдень, как-то слишком уж стремительно неслось к пропасти.
— Мы и так слишком долго ждали… — это было сказано уже не Норвуду. Но услышал и не. И не только он. Мелко затрясся боярин, словно разом осознавши, что и его-то живым с поляны не выпустят. Сильнее прочего побелел Вышень, и пальцы его сроднились с рукоятью меча, который, как Норвуд понимал, был здесь бесполезен. И лишь девицы, чья кровь должна была скрепить заговор, сидели все также неподвижны.
Неживы.
Глава 51
Сказывающая о том, что государи — тоже люди
Правильно подобранные грибы способны изменить взгляд на мир.
Государь оказался человеком… обыкновенным.
Вот этого Ежи, пожалуй, менее всего ожидал. Ведь государь же. Батюшка. Солнце в очах подданных… солнце и вправду слепило, яркое ныне выдалось, пробивало лучами тонкие стеклышки, и государь кривился, морщился, заслонялся рукою.
На портрет свой, к которому Ежи за долгие годы службы привык, он походил весьма и весьма отдаленно. Следовало признать, что в портрете и величия было поболе, и важности, и грозности.
— Стало быть, чары? — уточнил государь, кривясь то ли от избытка солнца, то ли от новостей.
— Чары, — согласился Радожский, покосившись на Ежи. А Ежи кивнул, что, мол, так и есть. Чары. Правда, он-то понятия не имеет, какие именно и кто чарует, и чего хочет, но что-то в глубине души подсказывало, что вряд ли пожелают всяких благ миру и сущему.
Уж больно темные чары.
Едкие.
Даже солнце их растопить не способно оказалось.
— А это ведьмак? — государев палец ткнулся в Ежи. И пришлось опять кивать, уже виновато, ибо, конечно, ведьмаком быть неплохо, но вот чтобы обученным.
Серьезным.
Полезным государю-батюшке.
— И давно?
— С месяц, — вынужден был признать Ежи.
— Освоился?
— Пытаюсь, — получилось жалобно. — Не все выходит… но я стараюсь.
— И молодец.
Отчего-то государь нисколько вот не удивился, будто бы случалось ему встречаться с ведьмаками. Или вовсе знал он о них побольше, чем Ежи.
— Книгу передали? — Луциан привстал с кресла и, поморщившись, опустился в него, руками живот накрыл и пожаловался. — Пучит…
— Книга есть, — Ежи решился поглядеть на царя.
И еще.
И…
— Это хорошо… стало быть, взаправдошний, — Луциан вытянулся в кресле, обеими руками живот удерживая. — Ведьмаки нужны… в прежние времена-то их имелось, а после вот взялись и повывелись. Думаю, повывели, но… так неможно. Ведьмаки — твари зело полезные…
Ежи приободрился.
Глядишь, и выйдет… что-нибудь.
— …особенно, когда при книге… — государь помял бок. — Что скажешь, ведьмак?
И уставился на Ежи прозрачными серыми глазами, будто и вправду ожидая, что скажет он… что? Он понятия не имеет, что нужно говорить. Заверить в преданности?
Поклясться служить?
Или…
— Вас прокляли, — само собою вырвалось. — Извините.
— Ничего, — махнул рукою государь. — Дело житейское…
Может, оно, конечно, и так. Ежи ведь ничего-то про дела государевы не знал, может, проклятья и вправду тут столь же обыкновенны, что тараканы в дурных корчмах.
— И давно? — уточнил государь, голову склонивши, уставившись на собственное брюхо, которое разом округлилось.
На него же воззарился Радожский, до того стоявший тихо.
После перевел взгляд на Ежи.
И снова на государя.
— Думаю, что да… — Ежи решился сделать шажок. И еще один. — Мне бы поближе… я, конечно, не большой специалист…
— Я ничего не вижу, — счел нужным заметить князь.
— Ты маг. И я маг. И… все-то тут маги, а мы, следует признать, видим лишь силу, своей подобную. В том-то и беда. Еще батюшка мой сетовал, что прадед наш ошибся, не став вмешиваться в свару… что ведьмаки, конечно, великую опасность представляли, но и пользу несли немалую. И что изничтоживши дурную кровь, мы проблему не решили… мне раздеться?
— Не стоит, — Ежи смутился. — Я и так вижу… давно сидит. Очень давно… оно подле сердца, а вот корни пустило внутрь… спина давно побаливает?
— Да уж не один год.
— И ноги отниматься стали?
Государь, помедливши, кивнул. А после сказал: