— И я серьезно, — спасаешь их тут себе на голову, а в ответ никакой благодарности.
— Скажи своему ведьмаку, чтобы сватался, — Радожский был хмур. В козла обращаться ему не хотелось. Это вот с волками если, то как-то даже… благородно что ли, романтично. А от козла какая романтика. — По-человечески. Или… лучше я сам.
Развернулся на пятках и гордым чеканным шагом направился к двери, которую открыл Ежи.
— Не подерутся? — осведомилась Стася на всякий случай.
— Всенепременно, — Евдоким Афанасьевич выступил из стены. — И не раз. Но оно полезнее, пусть лучше так воюют, чем за спиною друг другу козни строить.
Недовольным дух вовсе не выглядел.
Скорее даже наоборот.
— Не думала, что получится… Ежи просто, когда сказал о сути, что тот… который был вашим зятем… он желал даже не единения, а полностью получить силу Радожских, а уже для этого и единение нужно было… сложно это все.
— Сложно.
— И дальше просто не будет? — спрашивала так, уже зная ответ наперед.
Пусть нет больше зачарованного войска, и спокойны ныне воды Ильмень-озера. Пусть ведьмы притихли, пытаясь совладать то ли с силами, то ли с грядущими реформами, а маги тоже притихли, ибо число их несколько убавилось: сыскались и средь них заговорщики.
Исчез в небытие законный наследник Волковых.
А род Тамановых был отправлен в далекий Северный предел, который получил в свое владение. Пусть… многое изменилось, но многое осталось прежним.
— Не будет, — сама себе ответила Стася и Беса погладила, который ныне был по-кошачьи тих и к ласке равнодушен. Даже глаза не открыл. — Но… может, и к лучшему?
Ведьма сидела в саду и тонкой веткой с пучком листьев на конце дразнила кота. Кот делал вид, что дразнится, и время от времени лениво взмахивал лапой. Когтей не выпускал, да и глаза приоткрывал редко, лишь когда листья касались пышной шерсти его.
— Свататься пришел? — спросила ведьма, сощурившись. И сделалась донельзя на кота своего похожа.
…ныне еще троих забрали. Тоже ведьмочки, из молодых, которые подошли, вроде как гуляючи, к забору, да стали цветы разглядывать. Благо, одичалая роза цвела на диво пышно. Вот и любовались.
Часа два.
А там, из кустов, и выбралась сперва длинная, что вобла, кошка какого-то рыже-рыжего окраса, а за нею и два кота с круглыми мордами. В общем, с прибытком ушли.
Надо полагать, завтра ответные подарки отправят.
Странный обычай.
И не обычай даже, но… как-то так получалось вот.
— Поговорить, — смутившись, сказал Ежи. — Если… ты не возражаешь.
— А свататься?
— Сперва поговорить.
Наверное, можно было бы промолчать. В конце концов, Подольский жив, и супруга его, о которой Ежи справился осторожно, через знакомого, вполне неплохо себя чувствует.
Не в Китеже они, в Новом городе, куда Стася, если подумать, вряд ли когда загляден. А заглянувши… но не шли из головы слова Подольского. Да и вовсе… нечестно молчать.
— Тогда ладно, — она ветку отложила и встала. — Пойдем, погуляем, что ли?
— Пойдем, — согласился Ежи.
И Стася сама взяла его под руку.
— Гадость скажешь? — она и заговорила первой, не дождавшись, когда он подберет нужные слова. И правильно. Молчание затягивалось, слова не подбирались.
Как вообще говорить о таком?
— У меня есть ребенок. То есть… будет. Скорее всего, если все в порядке… надеюсь, что все в порядке, — Ежи сказал, как выдохнул. — Дурная история… и я обещался молчать. Я бы молчал, но… мало ли оно. Тайны в таких делах…
— Имеют обыкновение переставать быть тайнами в самый неподходящий момент?
— Именно… там… глупо получилось. Я не собирался заводить детей… и… просто… — почему-то рассказать вышло, пусть и сбивчиво.
Неловкая ситуация.
Некрасивая.
И чувствует себя Ежи совсем погано, хотя, если подумать, то особой вины за ним нет. Он ведь…
— Спасибо, — первой опять заговорила Анастасия.
— За что?
— За честность, — она остановилась у ограды, той, за которой поднялись заросли колючего шиповника, и надо бы их обрезать, тонкие гибкие плети эти, ощетинившиеся иглами. Да только… как-то к месту они, что плети, что иглы, что тяжелые бутоны бледно-розового колера. — Честность — это уже много…
— А…
Она пожала плечами.
— Если вдруг понадобится помощь, думаю, тебе скажут… а до остального если, то… дети — это хорошо. Даже нежданные… и вообще, какая разница, что было раньше?
Наверное, никакой.
Ежи кивнул, но как-то неуверенно. А ведьма подошла, обняла, положила голову на плечо и тихо, ласково сказала:
— Вот если теперь попробуешь учинить что-то этакое… точно превращу!