- Ты рылся в моей сумке?!
- Нигде я не рылся! Она нечаянно упала, когда я ставил пакеты на пуфик, и вот это выпало вместе с мелочью.
Игорь уже стоял в непосредственной близости от Катерины, прожигая её взглядом.
- А, собственно, что тебя так удивило? - Катерина знала, что лучший способ защиты - нападение и решила им воспользоваться. - Неужели мама не говорила тебе, что после занятий... сексом бывают дети? - спросила она. Её голос дрогнул только раз, когда нужно было дать название тому, чем они занимались в постели, и она все же сказала "секс", предпочитая не упоминать слово "любовь" даже в таком контексте.
Катя, казалось, чего-то ждала от него. Каких-то слов или действий, а он мог только злиться на неё, такую спокойную, исполненную чувства собственного достоинства и уверенности в своей правоте. Почему она так спокойна, так сдержанна, словно в броню закована? Не отступит, не откроется, ни словечка о себе не скажет. Закрыта для него, а ведь он думал, что может читать её, как открытую книгу.
Гошу просто вывели из себя Катины судорожно сжимающие ткань пальцы.
- Почему же? Я очень даже хорошо все знаю. - Сделав шаг вперед, он скользнул взглядом по её лицу, отмечая, как она напряглась и насторожилась. - А меня ты спросить не хочешь? Нужно ли мне это? Неужели ты думаешь, что я не смог бы позаботиться о подобных вещах сам?! Ты мне настолько не доверяешь?- Подняв руку, коснулся её щеки, скользнул подушечками пальцев по шее и потянул за ворот халата. Затем резко притянул к себе, сминая губы весьма далеким от нежности поцелуем, провел руками по спине, дернул завязанный на талии пояс, ожидая её реакции, ожидая отпора или страсти - чего угодно, только не спокойного безразличия, но Катя не двигалась, покорно принимая его ласки.
Она только крепче сжала отвороты и отвернулась, не сопротивляясь , но и не делая ни единого движения навстречу ему.
Хуже уже просто быть не могло.
- Ой, прости! Забылся. Тебе, видимо, нужно сначала принять вот это, а то всякое может случиться! - Отстранившись от девушки, Гоша швырнул на кровать таблетки, сам не зная, что он вытворит в следующее мгновение. Сорвет с неё этот чертов халат и зацелует до смерти или пойдет биться головой об стену от безысходности.
Если бы он сам мог себя понять...
А как тут поймешь, если рассудок и здравый смысл говорят одно, а сердце или что там ещё, что отвечает за чувства, совсем другое. Плюс ко всему, голову кружит бешеное желание целовать, прижимая к себе, до тех пор, пока она не откликнется, не сбросит свою маску. И как можно рассуждать, когда она так близко, такая мягкая, пахнущая чем-то сладким, и в тоже время бесконечно далекая...
- Я доверяю, - едва слышно проговорила Катя, - но я не думаю, что ты хотел бы быть обременённым не только женой, но ещё и ребенком.
Игорь постарался не показать, как его задели её слова. Отвернувшись и глядя в сторону, Катя по-прежнему не пыталась высвободиться из его объятий.
Не желая признаваться себе, что по-настоящему уязвлен, Гоша разжал руки.
Мысленно застонав, он представил, что она сейчас о нем думает. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы уже стоял на коленях перед ней и молил о прощении, но рассудительностью он никогда не мог похвастаться.
- К вопросу о детях, - добавил он, скользя взглядом по её телу, - я столько раз видел - как они умирают, что дать жизнь хотя бы одному я совсем не против... - он внезапно умолк, чувствуя, что опять перестает себя контролировать и что сарказм, к которому он прибег, как к защите, стремительно улетучивается. - И знаешь - что мне сказала умирающая Алсу? Что ты скоро подаришь мне дочь. Видимо она ошибалась... Хотя, к чему я все это тебе говорю, - он обреченно взмахнул рукой. - Прости, что так себя вел. Этого больше не повторится. Можешь и дальше пить свои таблетки...
Не дав Катерине сказать ни слова, Наумов схватил с кресла пиджак и ринулся вон из комнаты.
***
Она не знала, в какой момент Гошиной истерики, пришло к ней именно это решение. Но чувствовала, что поступает правильно. Тщательно одевшись и прихватив сумочку, она пошла на поиски своего бестолкового, взбалмошного, непредсказуемого и такого любимого сокровища.
Впрочем, искать долго не пришлось. Гоша обнаружился за стойкой гостиничного бара со стаканом виски в руке.
- Игорь, - позвала она, подходя.
-Что? - Он даже не обернулся.
- Вернись пожалуйста в номер. Мне нужно тебе что-то сказать.
- Мы разве еще не все выяснили? Не нужно ничего говорить, Кать. Я все и так прекрасно понял.
- Пожалуста...
- Хорошо, - он легко спрыгнул с высокого стула и направился к лифту, даже не взглянув на жену.
" Ну почему с ним все всегда так сложно?" - Мысленно спросила себя Катя, семеня следом.
" Потому что сама дура" - Ответила она себе. - " Нечего было из себя Зою Космодемьянскую строить. Призналась бы ему во всем еще в Москве, не было бы сейчас этого скандала... Хотя... Парижа бы, возможно тоже не было".
В лифте они ехали молча.
Открыв номер магнитной картой, Гоша пропустил её вперед и войдя следом, закрыл дверь, оперся о неё спиной и сложив руки на груди вопросительно уставился на неё.
Не сводя с него глаз, так же молча, Катя открыла кармашек сумки и, достав оттуда направление, протянула ему.
Игорь взял бумажку и пробежал её глазами. Затем вчитался внимательней.
- Что это? - Он никак не мог вникнуть в смысл написанного. - Катя, ЧТО ЭТО? - Он вытаращился на неё круглыми как блюдца глазами.
- Судя по словам покойной Алсу, земля ей пухом, - это твоя дочь. - Спокойно произнесла Катя. - Хотя может быть и сын. Я не уверена. Слишком рано судить об этом. И еще хочу ответить на твой вопрос. Да! Я тоже тебя люблю. Хотя до сих пор не могу понять, как меня угораздило влюбиться в такую бестолочь.
Она даже понять ничего не успела как оказалась кольце сильных рук.
- Катька! - Прошептал - выдохнул, зарывшись лицом в её волосы. -Почему ты молчала? Почему сразу не сказала?
- Я боялась. Что ты...будешь разочарован..., - пробормотала она, свозь его лихорадочные поцелуи, которыми он покрывал её лицо.
- Господи, Катька, - он взял её лицо в ладони и посмотрел в глаза, но Кате отчего-то показалось, что он заглянул ей прямо в душу, - Какая же ты все-таки дура! - И без перехода. - Давай обвенчаемся, а?
Эпилог
Гоша сидел у кровати жены бережно держа на руках новорожденного сына, появившегося на свет два часа назад.
Позади были венчание и Дворянское Собрание, где Катя с Игорем произвели настоящий фурор. И сумасшедшие восемнадцать часов, предшествующие появлению Ваньки на свет, где непонятно было - кто из них больше психовал и волновался.
- Все-таки мальчик, - сказал Гоша нежно погладив сына по длинным шелковистым волосикам.
- Гош, ты ведь об этом знал, - резонно возразила Катя с умилением наблюдая за ним. - К тому же если пожелаешь, ты всегда можешь заплести ему косички. По- моему, волос у него на голове, слишком много для мальчика.
- Не буду я заплетать ему косички, - возмутился Гоша. - Я сделаю другое.
- Что именно?
- Когда ты немного окрепнешь, мы сделаем ему сестричку, - серьезно сказал он, глядя на жену.
- Нет. Тебе не кажется, слишком преждевременным говорить о сестричке. Ваньке всего два часа от роду.
- Не кажется.
- Нет.
- Да.
- Нет. Гоша, скажи, что ты не всерьез.
- Угу. Понарошку, как всегда - рассмеялся Игорь и лукаво подмигнул жене.
КОНЕЦ