– Мой юный Мыш, – назидательно похлопал юного сородича по плечу Гого, – не все что белое, это сахар. На самом деле, в мире есть масса белых вещей. И большинство из них не имеют никакого отношения к сладостям, как бы тебе этого не хотелось.
– Сне-е-е-ег, – уныло протянул мышонок. Потеряв свое сахарное очарование, это новое для Пончика природное явление уже не выглядело таким привлекательным и заманчивым. Но любопытство его не могло вот так просто успокоиться, не выяснив все до конца. – А что такое этот самый снег?
– Я-то сам не проверял, – задумчиво проговорил Гого, – но один авторитетный Мыш когда-то давно мне говорил, что снег это замерзшая вода.
– Замерзшая вода? – недоверчиво переспросил Пончик. Как-то не верилось ему, что весь этот белоснежный ковер может быть самой обыкновенной, ничем не примечательной водой.
– Да, так мне говорили, – утвердительно кивнул головой Гого. – Но сам я не проверял. Хочешь, можешь заняться, вместо того чтобы доставать Банди. Ты доведешь кота до того, что он нас всех переловит.
– Не переловит! – нагло ухмыльнулся Пончик, спрыгивая на пол. Невкусный холодный снег-вода был ему совершенно не интересен. – Он толстый, неповоротливый, глупый котяра. Куда ему до нас.
– Ох, Пончик, – вздохнул Гого. – Твоя самоуверенность однажды приведет в беду твой слишком беспечный хвост, и тебя вместе с ним.
В один из дней Хозяин принес в дом и установил в большой горнице здоровенное, приятно пахнущее свежестью и чем-то еще таким, невозможно душистым и волшебным, дерево. Хозяйка щедро украсила его всякими блестящими штучками, яблоками, конфетами, разноцветными гирляндами и свечами.
– И что это такое? – удивленно поинтересовался Пончик, внимательно рассматривая дерево и примеряясь какую конфетку было бы удобнее украсть, какое яблочко надгрызть.
– Это елка, – усмехнулся в усы старый Гого. Ему было уже четыре года, он был очень стар, он много повидал на своем веку и много знал. – Люди отмечают Праздник. Придут гости, это такие люди, которые живут в других домах, далеко отсюда. Они будут есть много вкусностей и петь песни, а еще они зажгут свечи.
– Они будут есть яблоки и конфеты? – пискнула из-за спины старого Мыша Фьорка – совсем молоденькая мышка. Она была очень любознательной и любопытной. А еще она очень нравилась Пончику, как, впрочем, и Шуша, и Вилота, и даже Маночка.
– Нет, все, что на дереве – это украшения. Их съедят человеческие дети, но позже, когда праздник закончится и елку разберут.
– Они украшают дерево едой? – удивился Пончик. – Вот дураки! Лучше бы нам отдали, правда, Фьорка? – Пончик задорно подмигнул мышке, отчего она засмущалась и, прикрыв мордочку лапой, отвернулась.
– Ой, что мы видели! Что мы знаем! – раздались за спинами Пончика, Гого и Фьорки возбужденные голоса.
Мыши обернулись. Шуша, Вилота и Маночка – три неразлучные мышки- подружки – наперебой пытались рассказать, что же именно они видели. Однако, ввиду того, что сделать это они хотели одновременно, то ничего хорошего из их желания не вышло. Мышки громко пищали, перебивая друг друга, размахивая лапами, и указывали куда-то в сторону кладовки.
– Тихо! – вдруг громко крикнул Гого, стараясь перекричать шум. – Маночка, будь добра, расскажи, что вы видели, а вы, мышки, помолчите, пока ваша подруга поделится с нами вашей бесценной новостью.
Шуша и Вилота обиженно засопели, а Маночка, гордая оказанным ей высоким доверием, торжественно заявила:
– Он созрел! – восхищенно выдохнула мышка, мечтательно прижимая к груди лапки.
– Ты уверена? – недоверчиво покачал головой Гого. – По моим подсчетам еще пару дней не мешало бы полежать.
– Уверена, Гого. Нет никаких сомнений. Мы сами только что были в кладовке. О-о-о-о! Этот восхитительный аромат! – Маночка закатила глаза и глубоко вздохнула, как бы пытаясь еще раз напомнить себе о том необыкновенном чувстве, испытанном совсем недавно. За ее спиной то же самое сделали и ее товарки. – Ах, вы даже представить себе не можете какой это аромат! Лучше ничего в жизни своей не нюхала!
– Значит, пришла пора его попробовать! – уверенно заявил Пончик, потирая лапки в предвкушении знатного пиршества.
Мыши, живущие в Большом Доме, давно ждали этого дня. Ждали, с той самой минуты, когда молочница извлекла из-под пресса большую головку свежеотжатого сыра. Еще совсем сырая, пахнущая сывороткой и парафином головка важно возлежала на полке в кладовой, смиренно дожидаясь своего часа.
– Это будет отличный сыр! – заявил тогда Гого, жадно вдыхая аромат заветного продукта. – Если только люди не поторопятся, и дадут ему как следует вылежаться. Да-а-а, – снова протянул старый Мыш, укладывая голову на сложенные перед собой передние лапки. – Такого сыра я, пожалуй, еще не пробовал. Вот бы дождаться, пока он созреет, и тогда…