Как ни покажется странным, конъюнктурщики часто используют давно известные истины, такие как: «нет пути к успеху; успех — это и есть путь», или «все течет, все изменяется», или «нашу эпоху характеризуют перемены и обновление». Они с необыкновенной легкостью рассуждают о будущем. Когда вы слышите это впервые, то их речь производит на вас впечатление и, кажется, что эти призывы обращены непосредственно к вам: «Делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас!». Но, услышав это во второй и в третий раз, вы прозреваете: жажда светлого будущего исчезает у этих людей в тот момент, когда новые лозунги становятся лидирующими и указывают на иной путь. Тогда конъюнктурщики перебегают под другие знамена. О таких сослуживцах лучше думать как о чем-то занятном и не воспринимать их всерьез. Ими движет страх, страх остаться позади. Вместо того чтобы подумать: «Ну и что, пусть я останусь на берегу», перед ними маячит мрачный образ отдающей горечью скучной действительности, в которой они окажутся, если не будут достаточно внимательны. Нет, в глубине души конъюнктурщики умирают от страха и всегда мечтают о райских кущах, которые где-то есть, но не здесь.
А теперь совершенно иной тип — окружающие нас «ископаемые», мужчины и женщины, зацикленные на старых привычках. Любая попытка что-то изменить, пусть даже самую малость, немедленно встречает сопротивление с их стороны. Любое предложение, поступающее от вас, отметается со словами: «Мы пробовали это десять лет назад». Я был знаком с женщиной, которая произносила эту фразу, чтобы отвергнуть любую мою идею. «Ископаемые» также используют более тонкий подход, например замечание по поводу вашего предложения: «Приемлемо ли это для нашей компании?». Чем больше власти у таких окаменел остей, тем больше у них возможностей разжигать в вас синдром понедельника.
Закостенелые коллеги будут использовать любые под ручные средства, чтобы продвигать свой консерватизм: корпоративную миссию, их опыт (который при ближайшем рассмотрении оказывается систематизированным предубеждением), ограничения или правовое регулирование.
Однажды я имел удовольствие быть коллегой такого «ископаемого». Несмотря на обещание надежды и счастья, звучавшее в его словах, потребовалось очень мало времени, чтобы оказаться раздавленным его окаменевшим сердцем. Стоило кому-то захотеть чего-то иного, как его лицо принимало каменное выражение и он начинал говорить уязвленным тоном. Себя он считал чем-то особенным, а свои инстинкты — выше всякой критики Он был настолько убежден в своих знаниях, видении и жизненном опыте, что всеми способами пытался подорвать авторитет тех, кто осмеливался думать иначе. Как ни парадоксальна данная метафора, но он был примером живого ископаемого Можно также сказать, что у него сверх меры был развит инстинкт самосохранения.
В начальной школе были такие мальчики и девочки, которые проводили по парте воображаемую черту и говорили вам: «Эта половина моя, а эта — твоя». Даже в столь юном возрасте они не терпели коллегиальности, теперь же нашли себе работу в некоторых традиционных организациях, где большинство процессов лишь усложненная версия той школьной драмы. Пограничниками можно назвать тех, кто четко различает, где твое, а где мое. Они досконально знают ваши и свои обязанности. И не дай вам Бог нарушить их территориальную целостность. Если вы попросите их сделать что-то, выходящее за рамки их компетенции, они раздраженно отмахнутся от вас и прорычат: «Это не моя проблема». Едва впереди замаячит окончание рабочего дня, они тут же убирают все со стола, регистрируются и собирают свои сумки. Их точность и исполнительность выше среднего. Слегка кивнув на прощание, они покидают комнату.
А если вы выполните часть их работы, например, когда они заболели или были в отпуске, то не думайте, что сделаете им приятное. Вы сильно ошибаетесь. Наградой вам будет взбучка. Такое случилось с одной моей знакомой. Она с большим трудом подменила на время своего коллегу, а в качестве благодарности получила копию e-mail их боссу, в котором коллега докладывал, что, когда он отсутствовал, она взяла на себя часть его работы, и требовал точно указать границы его полномочий. Все это вылилось в большое количество встреч и обсуждений.
Мораль: никогда ничего не делайте для пограничника. Это лишь добавит вам неприятностей и усилит синдром понедельника.
Отвратительные боссы
А теперь мы добрались до тех людей в организации, которых любим обвинять во всем, — до боссов. В определенном смысле мы абсолютно правы, потому что власть у них — боссов, а не у нас. Именно они несут ответственность за то, как работают бизнес-единицы, отделы или как там они еще называются. И они ответственны за наше чувство дискомфорта.
К несчастью (и в этом состоит высшая несправедливость), боссы стараются снять ответственность с себя и думают, что мы — работники — должны отвечать за все: за нашу оборотливость, нашу функциональность, наше здоровье, нашу карьеру. В порядке вещей, что люди удивляются тому, что у нас все еще имеются боссы.