«А вот это уже праздник не детский, – подумал космонавт, понимая причины разрушения пенопласта».
Причина была тривиальна – воздух внутри пузырьков пенополиуретановой заглушки взрывался от частиц, летящих с Солнца. Что за частицы это сотворили, сейчас выяснять было бессмысленно: нужно было делать лишь выводы по существу.
Вывод первый ошеломил космонавта: все, что содержит воздух внутри станции, содержит прямую угрозу для нее. Второй вывод напрашивался сам собою: полная разгерметизация МКС – единственный путь к ее спасению. Её, но не его! Все, в чем есть хоть немного воздуха, – неизбежно погибнет. Стоит ли говорить о человеке, о его легких, полостях в пазухах головы, полых костях и так далее. Александр попытался представить себе, как будет выглядеть его смерть и быстрая ли она будет. Стекловидное тело, заполняющее внутреннее пространство глазного яблока, скорее всего, разрушится раньше, чем отключится его сознание. Это почему-то огорчало космонавта больше всего.
– Чтобы досмотреть мой собственный спектакль до самого до занавеса, – сказал сам себе Громов, – глаза надо беречь в первую очередь! Много витамина D все же иногда вредно для глаз…
Прежде чем посмотреть за иллюминатор, он вынул из одного из выдвижных ящиков защитную маску из толстого коричневого пластика и нацепил ее на лицо. Затем взглянул на железную руку за иллюминатором и понял, что тот попросту может, не дотянутся до батарей Ровера. А бить наугад одним миллионом долларов по двадцати пяти миллионам было бы, по меньшей мере, глупо. Тем более, что мачта обесточена. Все говорило само за себя: выход в открытый космос – это единственный вариант спасения Ровера.
– Майкл! – крикнул Александр в микрофон.
Тишина.
Перед полной разгерметизацией станции нужно было убедиться, что Майкл точно внутри спасательного Прогресса. Рисковать было нельзя.
– А вдруг где-нибудь по пути к спасательному модулю не сработала защита на одном из многочисленных иллюминаторов? Майкл мог запросто посмотреть через него на Солнце, – вдруг ошеломила Александра страшная догадка. – Молодой астронавт все утро смотрел на светило и представить себе не мог, чем это может для него обернуться!
– Майкл! – повторил Александр в микрофон как можно громче.
Тишина. Он переходил на все доступные частоты и повторял одно и то же:
– Майкл! Майкл! Майкл!
Ответом опять была тишина.
Из скафандра шансов связаться было меньше, но третий канал, на котором приказал быть Майклу Громов, работал гораздо лучше. Он подлетел к скафандру, открыл его заднюю дверцу и тотчас скрылся в нем целиком.
Дверца зашипела, и скафандр ожил. «Орлан 2B» был достойным продолжателем всех возможных и невозможных проектов русских в сфере облачения членов экипажа, начиная со скафандров Белки и Стрелки. Будучи продуктом международной интеграции, этот конкретный экспериментальный образчик вобрал в себя также и новейшие разработки центра космических исследований NASA имени Джонсона, немецкого проекта «Вторая кожа», и был напичкан японскими электронными примочками для соединения с Ровером. Продукт этот был ехидной усмешкой на поправку Джексона-Вэника 1974 года и стирал все возможные границы между странами.
Помимо всего прочего Скафандр являл собою шедевр штучной космической галантерейной промышленности двадцать первого века и ко всему прочему был еще и эксклюзивным товаром, сделанным на заказ.
Заказчиком являлась НАСА, а клиентами ателье – Александр Громов, еще два российских космонавта, а также три американских астронавта. Таких прикидов на всей Земле было всего тридцать шесть. Два из них принадлежали только Громову, точнее, только ему и подходили. Один был, на орбите, второй – на Земле. Еще четыре в Звездном городке в России, шесть – в Америке, и двадцать два – в Японии.
Скафандр, как показалось космонавту, принял его сейчас в свои объятия с долгожданной радостью. Непревзойденным достоинством всех скафандров "Орлан, и этого в том числе, было то, что помощник при их одевании просто не требовался. Три минуты и, как говорится, будь здоров – одет по полной программе. Не требовался помощник и при снятии скафандра.
Аналоги подобного снаряжения, практически не сковывающего движения человека, в сочетании с Ровером предполагается использовать в будущих полетах на Луну и Марс. Александр Громов как раз и занимался на МКС тестированием всего этого. Легкие композитные материалы, компактная заплечная системы жизнеобеспечения и вместе с тем тройная, по сравнению с обычным скафандром, защита от пагубного солнечного излучения делали это тридцатикилограммовое облачение просто незаменимым в дальних экспедициях.