Изначально предполагается, что все «прелести» бытия мы познаем параллельно с вами, то
есть эмпирически. Можно, правда, делать информационные запросы, но ответ совершенно
не гарантирован, вышлют, не вышлют, соблаговолят ли, сочтут ли твой вопрос корректным,
логичным, своевременным и тому подобное, а вопросов день ото дня все больше, а ответы –
такая зыбкая будущность.
Но вернемся к делу. Подобные тебе перестают активно мыслить примерно после того,
как заканчивают школу, и знаешь, в чем проблема? Зачитываю из пособия: «В случае если
испытуемому по окончании среднего учебного заведения так и не удается распознать в себе
жизненный стержень, появляется риск частичной или полной блокировки сознания,
лишенного необходимой духовной подпитки». Мыслю значит существую – это не следствие,
а условие, и не надо отнекиваться – мол, думать я не перестаю ни на секунду. Чтобы по-
настоящему жить, необходимо обладать талантом, чтобы существовать – достаточно мелких
желаний, и, боюсь, пока это единственное, что не позволяет тебе полностью исчезнуть.
Ты спрашиваешь, почему я над тобой издеваюсь? Поверишь ли – даже не собирался.
Конечно, любую царапину и шишку, полученную тобой за всю жизнь, можно расценить как
мое жестокое обращение, но ведь это твои царапины и шишки. Просто так, ни за что,
внезапно они не возникают. Боль вообще никогда не бывает спонтанной. И ситуации,
послужившие ей причиной, сопровождающие ее, всегда закономерны. Любой член нашего
профсоюза подтвердит: боль не пришелица извне, только сам человек создает ее и
взращивает. Даже если причиной страданий послужили внешние обстоятельства или
посторонние люди, в конце концов, яблоко, брякнувшееся на голову, ответственность за
твою частную боль всегда лежит именно на тебе. А я? Я эту боль дозирую. Веду записи,
делаю прогнозы и сообщаю обо всех результатах наверх. Это односторонняя связь, нам
никогда не отвечают. Папки с вычислениями растворяются где-то на верхних уровнях.
До недавних пор я исправно выполнял свои обязанности, и, глядишь, получил бы какое-
нибудь поощрение за годы работы, засветился бы на доске почета среди коллег-ветеранов.
Но зачем мне это нужно? Я ведь прекрасно понимаю, что до сих пор не принес ни малейшей
научной пользы, и в первую очередь я не принес никакой пользы Тебе. Какой смысл в этих
наблюдениях, робких корректировках, отчетах, если нет развития? Меня, кстати, еще в
школе предупреждали, что работа с людьми – это чаще всего рутина, по-настоящему
интересные экземпляры попадаются крайне редко. Но ведь тут не выбирают.
На днях я копался в своих документах на кафедре и неожиданно обнаружил «семейный
фотоальбом», наш с тобой «фотоальбом». Мерзкое, надо заметить, зрелище. Все особенности
и самые яркие проявления твоей личности отображены с неумолимой четкостью. Здесь ты
бьешь собаку, потому что она раздражает тебя, старая и неповоротливая. Ты бьешь ее
ботинком в брюхо, а она лишь глухо скулит. Хорошая получилась фотография. Вот тоже
удачный снимок: тебе позвонил знакомый, у него серьезные проблемы, обращается за
помощью, потому что больше не к кому, а тебе лень, неохота, и ты выдумываешь какую-то
глупую отговорку, лишь бы не вылезать из своего панциря и не делиться ни с кем силами.
13
Вспомнишь ли ты, что изображено на этом фото? Ты идешь по улице, в только тебе
известном направлении и минуешь бездомного человека. Он похож на какой-то заскорузлый
знак препинания – полулежит на асфальте, жмется к стене дома и то ли спит, то ли умер. А
ты проходишь мимо, потому что до сих пор, хотя эта ситуация повторяется неоднократно, не
знаешь, как реагировать на серые тела посреди тротуара и что с ними делать. Много
фотографий, все хорошего качества, будто бы только вчера сделаны. Моя любимая? Вот она.
Ты. Конечно, ты. Сидишь и, забывшись, ковыряешься в носу. Обожаю.
Закрыв альбом, я понял, что больше так продолжаться не может. Я, честное слово, не
хочу смотреть, как ты ковыряешься в носу. Не из брезгливости – мы ее лишены – а из
обыкновенного протеста. Какой во мне тогда смысл, если я не могу напомнить тебе – своему
подопечному, – что ты человек? Пройдет пара десятков лет или даже меньше, и ты умрешь,
потому что такова закономерность, к тому все идет. Подобно многим членам нашего