таки глупы люди, полагая, что ее возвели для оберега, а ведь, напротив, Вышняя церковь
построена здесь, потому как издавна места вокруг считались священным, что, правда,
забылось за давностью лет, – секретная комиссия СССР билась над тайной здешних лесов,
над загадкой этого жирного болота, растекшегося кляксой в самом центре закрытой
территории – видишь? – теперь уже специальная секретная комиссия РФ трудится, но все
безрезультатно, и сейчас где-то здесь, наверное, гуляет счастливая Адель, готовясь к
последнему, необыкновенному путешествию, как жаль, что нам так и не удалось ее
разглядеть, – глазок камеры неожиданно, стремительно взмывает вверх и летит долго-долго,
быстро-быстро, пока нашим глазам не предстает идеально круглая планета, обрамленная
нежно струящимся светом.
* * *
ОН: В целом я доволен. Хороший роман получился, странный такой.
ОНА: Как назвал?
ОН: «Понедельник». Хотел сперва назвать «Тебе больно»…
ОНА: Это название мне больше нравится.
143
ОН: Ну подожди. «Тебе больно» лучше использовать в качестве слогана для рекламной
кампании, знаешь, печатать жирным шрифтом на бумажных поясках. На таких в книжных
магазинах обычно стоит «Новинка» или «Лучшие продажи тогда-то». С полки это стразу
бросится в глаза. Тебе больно! Люди непременно отреагируют, ведь всем больно. А как
название, мне кажется, оно слишком претенциозное…
ОНА: Все равно мне больше нравится, чем «Понедельник». Банально как-то.
ОН: Но тут ведь параллели со Стругацкими – «Понедельник начинается в субботу», с
«Воскресением» Толстого, понедельник – день тяжелый, в конце концов.
ОНА: Воскресение – это не день недели, а процесс такой.
ОН: Знаю! За кого ты меня держишь? Было еще одно название, на английском. «It Hurts».
А? Как тебе?
ОНА: Думаешь, я поняла?
ОН: It Hurts переводится двояко: можно сказать – «это причиняет боль», в смысле сам
текст, а можно – «оно причиняет боль», ведь в романе над героем-читателем глумиться
какая-то неведомая сила…
ОНА: Ладно, колись уже, что это за сила?
ОН: Сама все узнаешь, когда роман выйдет в печать.
ОНА: Когда еще ты его издашь.
ОН: Ну вот бегаю по издателям. Общался тут с одним недавно… Беленький такой.
ОНА: Беленький? Альбинос, что ли?
ОН: Да нет! Фамилия это.
ОНА: А-а. Приколько. Типа, добрый день, я Беленькая. Привет, а я Черненький.
ОН: Слушай дальше. В общем, рассказываю ему взахлеб, что в романе происходит: мол, от
второго лица написано; вставки от первого лица – неведомая сила, причиняющая боль
читателю; вставки от третьего лица; попытка теоретически доказать существование Бога;
гниющая матрешка-переросток, церковь, построенная на деревьях, библиотеки горят и книги
оборачиваются прахом при загадочных обстоятельствах, таинственное вещество 28jx,
несколько противоборствующих сил, девушка в нижнем белье под кроватью, бла-бла-бла.
Мне ведь надо произвести хорошее впечатление, вот я и заливаюсь, говорю: «Понедельник»
– роман в жанре «до кучи», берите не пожалеете. А он все на свои руки смотрит, и никакой
реакции. Я замолчал, жду. Сидим, как идиоты, оба молчим. Тут он встрепенулся и просит:
вы, мол, выпишите мне на бумажку какое-нибудь яркое предложение из своего романа,
чтобы использовать его в качестве рекламного слогана. Ну ты ведь знаешь, я люблю такие
дела. Пишу ему по памяти: «Уровень Г26, этаж 74, лаборатория №19. Главное
Субстанциональное Хранилище. Касается душки, дело утвердили. Опасно».
ОНА: А он чего?
ОН: Ничего! Взял, сунул, не посмотрев, в карман брюк и до свидания!
ОНА: Хамло.
ОН: Да ну его, странный какой-то.
ОНА: И не позвонил потом даже?
ОН: Нет, исчез куда-то. Не знаю… Ой, да на кой он мне сдался? Какого-нибудь другого
издателя найду, мало их, что ли?
ОНА: Ну как знаешь.
ОН: Слушай, что мы все обо мне? Ты-то как?
ОНА: Ой, не спрашивай. Максим опять чудит. И вот мне интересно, хоть ты мне ответь –
так можно жить? Я поражаюсь…
* * *
- …папа изобрел вещество, способное уничтожить любой вид бумаги, - увлеченно
рассказывает Никита, пока вы движетесь в сторону центра Вышнего. Возвращаться к
машине у склада было слишком опасно. – Произошло это совершенно случайно, у него
144
остался только один образец, но воспроизвести химическую формулу никак не удавалось,