Рассказ Игоря Алексеевича вызывал во мне все большее удивление. Ну и мятущаяся натура, думал я. Хотел быть геофизиком, рад, что не стал, увлекся искусством, понял: нет настоящего таланта, стал работать редактором в издательстве — разочаровался…
Чем же в конце концов он увлекся по-настоящему, ведь, судя по всему: и письму в редакцию, и по иронии, с которой он, рассказывая о себе, юном, оценивал собственные увлечения и ошибки, — он в конце концов нашел себя? Неудачники не зовут к себе в гости для того, чтобы устраивать, налаживать чью-то неприкаянную жизнь. В чем-то он нашел себя в жизни, но — в чем?
И я ушел в никуда, — рассказывал он дальше, — кто-то, уж не помню, посоветовал мне поступить в автошколу. И я подался туда, как восемнадцатилетний мальчишка, учился, подрабатывал на овощной базе, окончил и стал работать таксистом. И поверите ли, мне понравилось, и я остался таксистом на всю жизнь. Сейчас, когда мне уже за пятьдесят, я иногда пишу рассказы, — ведь увидел в моей машине столько людей, переслушал столько историй! — начал делать и детские передачи для нашего телевидения.
Я вижу, вы меня не понимаете… Постарайтесь, пожалуйста, понять. Почему я написал автору «Исповеди одного человека» «на деревню дедушке», то бишь к вам, в редакцию? У людей бывает стыд за нечто: совершенное ранее, но есть еще и тайный стыд: за то, что ты должен был совершить и не совершил. Я испытываю оба стыда. Иногда видишь на улице человека с горестным, потрясенным или заплаканным лицом. Понимаешь, что надо подойти, узнать, помочь, и не можешь что-то перебороть в себе, а потом мучаешься, что не задал необходимого вопроса: «Что с вами?» Я это испытываю часто. Отсюда и стыд — за то, что должен был совершить и не совершил.
Ну, эта тема личная, печальная, лучше расскажу вам о детском доме. Несколько месяцев назад я познакомился — ведь таксисты контакты устанавливают мгновенно — с одной женщиной, она работает музыкальным руководителем в детском доме, и рассказала, что не ладятся у них литературные утренники, не могут найти хороших текстов. Ну я и подумал: помогу ей по литературной части. Сочинил несколько доморощенных текстов к разным юбилейным датам, а потом решил поехать к ребятам, посмотреть на них. В детском доме живут дети, которых судьба обделила самым дорогим: родителями, семьями. Если бы вы увидели, как они меня встретили! Кинулись, не хотят отпускать. И тексты мои доморощенные читают наизусть. Поначалу испытывал лишь жалость к детям, а потом увлекся: стал с ними говорить о жизни, рассказывать о пассажирах, играть, и вот зачастил в этот детский дом, и душа моя в нем осталась, и теперь уже не мыслю жизни без него.
Захотелось мне, чтобы настоящие поэты и композиторы что-нибудь для них создали. Узнал телефоны, позвонил и получил в ответ: «Нет, для детского дома не будем, вот для телевидения, пожалуйста». Я ведь с ними говорил не как таксист, а как автор телепередачи. В этих людях я увидел не только стремление к деньгам — деньги нужны всем, — а падение чувства ответственности. Лично я качество человека определяю степенью его ответственности. Низший уровень, это когда не отвечают даже за себя. Первая ступень: ответственность только за себя. Это, конечно, неплохо, но называть подобного человека интеллигентом — нелепость. Вторая ступень: это — ответственность за родных, за семью. Тоже не интеллигент. А вот третий уровень ответственности — с него и начинается интеллигентность — ответственность за всю страну. Четвертый же, самый высший, так сказать космический, ответственность за все человечество. По степени ответственности можно понять, с кем имеешь дело.
Помню, давно, когда я работал в издательстве «Недра», американский бомбардировщик потерял над океаном, недалеко от Испании, атомную бомбу. Зашел об этом разговор, и один редактор говорит: «Ну и что, это же не у нас». И стал он мне ясен и виден со всех сторон, как на ладони. Это даже не третья степень ответственности за страну, а лишь вторая — за собственный домик, потому что третья неотрывна от четвертой, особенно сегодня. Нельзя думать о стране, не думая о человечестве.
А вообще полезно вслушаться в уже, казалось бы, обносившееся слово «ответственность». Это означает — я отвечаю за все, что совершается на моем веку, и если даже я бессилен помочь хотя бы тем же испанцам тогда, я все равно буду мучиться, как будто бомба упала на мою голову. Ответственность — это не только действие, но и мысль, и даже чувство. Я на старости лет стихи написал: «Чужих не бывает болезней и бед, за горе чужое ты держишь ответ». Понимаю, что по форме они, как говорится, оставляют желать, но сутью дорожу.