В Данииле чувствовалось гораздо более строгое воспитание. Взять хотя бы его ответы «Да, Госпожа» - спокойные, уважительные и быстрые в любой ситуации. Это автоматическая привычка, и полагаю, вот этот маленький шрам под лопаткой является памятью об уроках. Я провела по нему ногтём – Даниил вздрогнул. Моё дыхание касалось его плеча, апельсиновый запах кружил голову. Необъяснимое тепло забиралось под кожу, и я поскорее отступила. Даже головой встряхнула, отгоняя наваждение. Он быстро оглянулся из-за плеча, словно проверяя что со мной, но раньше, чем я успела бы возмутиться, принял прежнюю позу.
И ещё одна деталь воспитания – он молчит. Не задаёт вопросы, не высказывает своего мнения, не переспрашивает. Это многого стоит – он не мешает, не сбивает.
Я сделала ещё один глоток и неторопливо обошла Даниила по кругу. Мой взгляд, не отрываясь, скользил по его телу – своеобразный осмотр, одна из прелюдий тематических практик, призванная вызвать в партнёре смущение. Не знаю, чувствовал ли его Даниил, но мне просто нравилось смотреть на него.
Остановилась немного сбоку, подняла руку к его груди. Я не могла не увидеть, как он замер на вдохе, и не спешила, оставляя пальцы в сантиметре от его кожи. В Теме всё воспринимается иначе, и обычное прикосновение Верхнего – это награда. Удовольствие возрастает в несколько раз, когда не знаешь, получишь ли его, когда возводится в ранг редкого, то и ценить начинаешь. Чувствуется иначе - сильнее и ярче.
Я провела ногтями от одного плеча к другому совершенно без нажима, легко и играясь. Он всё ещё не дышал и смотрел в пол. Всё также невесомо я провела ногтями вдоль живота – тогда он сглотнул. Это было чертовски мило, я опустила руку и скрыла улыбку в последнем глотке, но жажда не уходила.
Мне нравилось мучать Даниила неизвестностью, заставлять терпеливо ждать – безмолвно стоять – нагнетать атмосферу. Я взяла со столика пульт и включила плазму, убавила громкость до фонового сопровождения. Канал показывал какую-то мелодраму – мне не было до неё дела, но я видела, что показное безразличие возбуждает и его, и меня. По одной причине – мы играли в игру, где он был вещью.
Я снова сходила на кухню за напитком. Стоило подойти к Даниилу, как я каким-то ментальным каналом почувствовала досаду. Странно. Я сделала глоток и ощущение возросло. Посмотрела на бокал в руке – он думает, я напиваюсь? Тогда понятно опасение. Усмехнулась и отпила большую часть, не сводя с мужчины взгляда. Даниил никак не выразил возмущение, покорно смотрел в пол, не шевелился, но выглядел столь мрачно, что я без сомнений уверилась в своей догадке.
Поднесла бокал к его губам и наклонила.
- Пей.
Если он и не хотел – а я видела, как дернулись связанные руки, – то всё равно пришлось глотать, иначе облился бы или поперхнулся. Отставила бокал на столик.
- Любишь гранатовый сок?
- Нет, Госпожа, но спасибо.
Он явно понял, что я догадалась о его предположениях, и, кажется, смутился – говорил, чуть тише. Я подошла к нему вплотную и приказала посмотреть на меня - он послушно поднял голову. Если вина во взгляде и была – то тщательно спрятанная. Он смотрел на меня как Даниил Викторович, разве что не ухмылялся.
- Знал бы ты, как бесит твоё «Я самый умный».
А вот и однобокая усмешка объявилась.
- Поверьте, Госпожа, я знаю, как раздражает подобное.
Моргнула. Он смотрел с таким плоским намёком, что… Я фыркнула и спросила:
- Ах, так вот чему я обязана незачётом?
Ничто не изменилось в его лице, и он не соизволил ответить. Через пять секунд Даниил вновь опустил взгляд. Меня привлекли громкие звуки плазмы, и я перевела на неё своё внимание. На экране появилась синяя заставка шоу «Кто хочет стать миллионером?». Значит, самый умный? Я не могла не улыбнуться.