– Если их немного, я смогу выпутаться. – Робби спокойно натянул рубашку, словно люди с топорами не разбивали дверь в щепки. За рубашкой последовали сапоги. – Я прекрасно вооружен.
– Даже не думай остаться, – горячо возразила Роксана. – Эта старая ведьма жаждет твоей крови. И получит, если ты не уберешься! Будь она проклята! Это мой дом, я тут хозяйка и сверну ее тощую шею!
– Тебе может понадобиться помощь, – сказал Робби.
– Для меня важнее, чтобы ты остался жив. Хотя бы ради меня!
Она раздраженно отбросила руки Робби и, не обращая внимания на его полное пренебрежение собственной безопасностью, сильно толкнула в грудь.
– Немедленно уходи!
Стук становился все громче: очевидно, прибыло подкрепление. За дверью слышались грубые мужские голоса, перемежаемые воплями Агнес и оглушительным грохотом топоров.
- Пожалуйста, Робби! – отчаянно прошептала Роксана, умоляя его уйти. – Даже не думай здесь остаться. Меня никто и пальцем не тронет. Им нужен ты. И учти, я привыкла заботиться о себе едва ли не с колыбели.
Оставалось надеяться, что рассудительный тон убедит Робби, он послушает ее и уберется восвояси.
– Возможно, настало время кому-то позаботиться о тебе.
– Это будет легче сделать, если ты останешься в живых, – подчеркнула Роксана.
– Ты уверена?
Грохот становился непрерывным. Она окинула Робби негодующим взглядом.
– Продолжай в том же духе, и я увижу тебя болтающимся в петле.
– Но так неправильно...
Дверные петли угрожающе скрипели, почти вырываясь из рамы.
В глазах Робби горела жажда драки, он был готов схватиться с нападающими!
– Если останешься, я сама тебя пристрелю! – яростно бросила Роксана. – Ты рискуешь жизнью моих детей!
Воинственный блеск в глазах Робби померк.
– Боже, я о них совсем забыл. – Он снял с кроватного столбика куртку. – Прости мой эгоизм. Если что-то понадобится, оставь письмо для Холмса в таверне «Стайлз». Возьми.
Он протянул ей пистолет.
– На случай, если понадобится пристрелить кого-то, кроме меня, – добавил он с шутливой улыбкой.
– Я не стану тебе писать. Я вообще в жизни тебя не видела. И мне не нужен пистолет... о, так и быть.
Если она не возьмет оружие, он никогда не уйдет.
– Ради Господа Бога, беги же!
Робби нерешительно посмотрел на нее.
– Я хочу, чтобы ты остался жив, – прошептала Роксана со слезами на глазах. – Умоляю!
Он схватил ее в объятия. Их поцелуй был невыносимо сладок. Отстранившись, Робби с трогательно-прекрасной улыбкой отвернулся и исчез в гардеробной.
Через несколько мгновений дверь рухнула, и когда в комнату ворвались люди с фонарями, пред ними предстала графиня Килмарнок, безмолвно целившаяся в них из пистолета.
Мужчины застыли в проеме. В их взглядах смешивались восхищение и страх: первая красавица Эдинбурга стояла у кровати в соблазнительном дезабилье. Длинные, рыжие, спутанные волосы разметались по плечам, щеки раскраснелись, светлый шелк халата обрисовывал пышные формы, в открытом вырезе белела грудь.
– Что означает это вторжение? – спросила Роксана и недрогнувшей рукой взвела курок.
– Совершенно не обязательно никого убивать, – мягко заметил Куинсберри, выходя вперед и не сводя глаз с оружия.
Протолкнувшись через толпу солдат, графиня Эрскин нервно спросила:
– Где он?
– Почему вы не спите, Агнес? – спокойно поинтересовалась Роксана.
– Я знаю, что он здесь. Заставьте ее сказать, где он прячется! – завопила леди Эрскин.
– Мы хотели бы обыскать ваши покои, – заявил Куинсберри и сделал знак одному из своих людей. – Если не возражаете, конечно.
– Я совершенно одна. Агнес настолько стара, что часто слышит и видит то, чего на самом деле нет.
– Мы просто посмотрим. Ради нашего спокойствия, – пояснил герцог. – Я получил несколько докладов о... – Он помедлил в поисках наиболее нейтрального слова. – О появлении в округе некоего незнакомца. И это нас очень встревожило.
Роксана вопросительно подняла брови:
– И поэтому вы вышибли мою дверь?
– Нам сказали, что он... что кто-то находится в вашей комнате.
– И вы, Джеймс, взяли на себя роль моего опекуна?
– О, я никогда бы не осмелился, – пробормотал он, оглядывая смятую постель Роксаны. – Но в эти времена политических волнений всем приходится терпеть неудобства.
– Я хочу, чтобы мне навесили новую дверь! – резко бросила Роксана. – И требую извинений!