— На берегу реки Соны должен существовать промежуточный лагерь похитителей потому, что именно эта река обеспечивает выход в Срединное море. След, по которому мы пошли бы сейчас, непременно приведёт к промежуточному лагерю, но скорее всего мы опоздаем. В преследовании нас легко обнаружить. Неизвестно, как поступят преследуемые обнаружив погоню, жизнь женщин окажется в опасности, Другое дело, если мы устроим засаду, установив местонахождение лагеря. Наши враги, не обнаружив преследования, расслабятся и не будут готовы к бою. Нападение мы проведём только тогда, когда женщины будут находиться на судне, чем и обеспечим им сравнительную безопасность. К счастью, я знаю этот район и уверен, что отряд работорговцев пришёл по реке вверх по течению и остановился в таком месте, от которого самое близкое расстояние до наших казарм. Тогда место лагеря находится в двух днях пути и расположено на нашем берегу.
На второй день осторожного обследования берегов Соны судно было обнаружено. Оно было пришвартовано к берегу, к которому примыкала небольшая поляна, окружённая лесом. По утоптанности поляны догадались о постоянно действующем разбойничьем гнезде. Обслуживали стоянку два человека, одним из которых был опытный, но увечный воин — он прихрамывал на левую ногу, вторым был мальчик-грек.
Встретить соотечественника в латинском мире не представляло особых затруднений, но в составе явно бандитской группы! Наблюдая за мальчиком, Аман Эфер понял его зависимое состояние и в далеком уголке подсознания уже оказывал ему свое покровительство. Декурион обратил внимание на судно. Вместительная вёсельная барка, предназначенная для плавания по полноводным рекам, могла вмещать до тридцати человек и при полной нагрузке осадка её составляла не менее метра. Управлять тяжёлой баркой было затруднительно: требовались определённые навыки, знание реки. На корме находились палубные постройки, которые ешё больше затрудняли управление.
Декурион внимательно изучил подходы к поляне, мысленно расположил своих воинов, проиграл варианты схватки. Прежде всего следует захватить барку и отразить любые попытки ее отбить; такая задача по плечу только Понтию Пилату. Неожиданным нападением он намеревался уничтожить половину отряда, остальных принудить к сдаче. В случае сопротивления он готов был уничтожить всех членов банды. Они не представляли для него никакого интереса, тем более, что женщины после захвата барки находились бы под защитой Понтия Пилата.
Каждому было назначено место в засаде, вид оружия и время его использования. Решено было организовать засаду часа за два до прибытия отряда, а нападение провести во время обеда. Наблюдательный пост по распоряжению Амана Эфера вынесли миль за пять и определили систему оповещения.
Томительно тянулись дни ожидания. Ежеминутная готовность к бою требовала большой выдержки и напряжения душевных сил. Понтий сомневался в принадлежности стоянки именно преследуемой группе грабителей. Отсутствие энергичных действий приводило его к мысли о безвозвратно потерянном времени, которое невозможно будет восполнить в случае ошибки. Только слепая вера в Амана Эфера тормозила желание куда-то скакать, что-то делать. Наконец к середине третьего дня последовал сигнал о приближении отряда. Едва люди декуриона заняли свои места, как конный отряд въехал на поляну. Отряд проследовал к сходням барки; женщины были сняты с лошадей и препровождены в специально подготовленное помещение на палубе; грохнул засов.
Что-то было не так. Воспроизводя картину прибытия отряда, Аман Эфер не досчитался двух всадников и двух женщин. На расстоянии трудно было установить, кто из женщин отсутствует.
Было время обеда, и прибывшие, наскоро омывшись, направились к середине поляны, где около очага заканчивались приготовления к трапезе. Прибывшие находились в приподнятом настроении, все сняли панцири, оружие — чувствовали себя беззаботно. Были здесь и опытные люди; они пришли к костру с мечом и щитом, которые по многолетней привычке положили рядом на землю. Командовал среднего роста сицилиец; властная манера поведения выдавала лидера группы. Легионеры знали желание декуриона получить живым вожака, и не случайно стрелы, пущенные по команде Амана Эфера, обошли стороной сицилийца и мальчика. Трое были убиты сразу. Четверо, схватив мечи и щиты, встали в круг. Мальчик зачем-то сжимал в руках кинжал. Из засады вышли девять легионеров регулярной армии и окружили на расстоянии оставшихся в живых; надежды на благополучный исход схватки у грабителей не было.
Понтий по прозвучавшей команде взлетел по сходням на палубу и столкнулся грудь с грудью с выскочившим ему навстречу противником. Не успел тот осмыслить, кто перед ним, как меч по рукоять сидел у него в груди. Второй осмыслил и, спасаясь, бросился в реку. Пилум настиг врага в прыжке. В несколько шагов Понтий оказался у двери и ударом меча сбил засов.
— Выходите, здесь римский отряд. Где Герда?
Женщины выбежали на палубу и, не обращая внимания на Понтия, смотрели на поляну, где решалась их судьба. Герды среди них не было.
Кто-то тронул Понтия за руку. Одна из женщин стала рассказывать о недавних событиях, не отрываясь от зрелища, развёртывающегося на поляне.
— Вчера утром двое отделились от нашего отряда, захватив с собой двух женщин, в их числе была Герда. Поскакали на юг, спешили. Вот тот чёрный у них — главный; он всё знает.
Понтий сбежал с палубы и быстрым шагом направился к остаткам разгромленного отряда. Навстречу Понтию, прикрывая собой сицилийца, двинулся могучий воин. Он прикрылся щитом и в правой руке сжимал меч. Понтий, не останавливаясь, выхватил у ближнего легионера копьё и, вкладывая всю силу, на которую был способен, всадил его в середину щита. Копьё вышло из спины жертвы. Ударом ноги сицилиец был отброшен на несколько шагов и рухнул на землю. Он был связан раньше, чем пришёл в себя.
Аман Эфер смотрел на приятеля и понимал, что ожидает сицилийца. Но ни слова не прозвучало в его защиту.
— Я уведу парней и женщин подальше от твоего разбирательства, — вздохнул Аман Эфер. — Делай как знаешь. Только ты ответствен перед своей женщиной.
Декурион приказал всем сесть на коней и покинуть поляну. Вскоре поляна опустела, на ней остался еще один римский воин, женщину которого увезли вместе с Гердой.
— Разожги костёр и поярче, — обратился Понтий к товарищу.
Сам же подошел к сицилийцу.
— Мне нужно знать тех, кому ты продал женщин, их имена, откуда они родом, куда направляются?
Сицилиец спокойно посмотрел на костёр, усмехнулся.
— Они повезли свою часть добычи, а куда — одни боги знают.
Не задавая больше вопросов, Понтий вбил рядом с костром два кола, подтащил связанного сицилийца, бросил его между кольями так, что ноги оказались в костре. Самого сицилийца Понтий быстро привязал к кольям.
— Вопросы тебе известны. Когда сочтёшь нужным ответить — скажешь.
Через минуту раздался вопль сицилийца. Тело сицилийца извивалось, пытаясь разорвать путы. Понтий стоял рядом. Мысль о человеке, бывшем виновником похищения Герды, убивала в нём сострадание. Понял это и сицилиец.
— Я скажу всё, подлый римлянин, — прокричал он.
Понтий с товарищем оттащили сицилийца от костра. Тот тяжело дышал, набираясь сил для предстоящего разговора.
— Я ничего тебе не скажу, римлянин, — наконец проговорил главарь похитителей. — Только молчанием могу отомстить тебе за свои мучения.
Понтий снова бросил сицилийца в костёр…Долго продолжался допрос. Вдруг сицилиец дёрнулся, глаза его остекленели — он был мёртв. Чувство беспомощности охватило Понтия. Его товарищ собрал оружие убитых и отнёс на барку, тела убитых бросил в реку. Сбросил в реку и тело сицилийца. Привёл в порядок поляну. Сам сел на палубу и стал ждать товарищей.
Отряд, отъехав пару миль, расположился на небольшой лужайке. Однако пронзительные крики пытаемого долетали до людей.
— Пусть слушают, — с ожесточением подумал Аман Эфер. — Мы взялись за работу, которую только так и делают.
Воины, получившие своих женщин, не испытывали желания куда-то спешить. Однако декурион вскоре приказал собираться и ехать на поляну.