Может быть, стоит их продать в нубийские серебряные рудники? Рабы в тех местах стоят по пять тысяч сестерциев.
— Вот, вот, — вскинулся Леонтиск. — Оставить след. Через несколько дней после похищения начнутся поиски. Прочёсывание будет плотным. В результате парни будут выкуплены, окажутся на свободе и включатся в поиски. За десять тысяч сестерциев вы приобретёте двух врагов с отрядом боевиков, при встрече с ними вам никакое оружие не поможет. Одним словом, эти двое должны исчезнуть без всякого шума. Самого повезёте по заданному пути без остановок и далеко. Команду подберёшь сам, можешь и из тех, кто сидит в тюрьме в Александрии. Отряд не должен превышать десяти человек. Можно бы больше, но у многих языки, как помело. Деньги приготовлены. Нас заботит одно: желаете ли вы провести дело без промедления, без азиатской хитрости и без ненужных осложнений для себя? Прежде всего нас беспокоит корыстолюбие. В нашей совместной игре появятся громадные суммы. Даже если у тебя самого окажется трезвая голова, у других она пойдёт кругом. Не забывай об этом, старшина. А теперь…
Манассий с двумя спутниками возвращался домой после неповторимых часов, проведённых в объятиях Коринны. Сколько сказано красивых слов, выпито вина, какие женщины находились в их обществе! Полное довольство жизнью излучала маленькая компания, пробираясь по узким улочкам Иерусалима. Уже дважды попадались следующие одна за другой несколько лектик, несомых какими-то бородатыми людьми. Сгустились сумерки, стало трудно различать лица встречных, когда в третий раз появились те же носилки, что послужило поводом к новым развлечениям. Пьяным людям всегда хочется увидеть развлекательность там, где её не может быть.
— Заблудились, заблудились, людям необходимо помочь, — говорил Манассий заплетающимся языком, показывая рукой, что носилки надо поставить на землю.
Для прохожих события интереса не представляли, и когда лектики были подняты и направились по пути следования, никто не обратил внимания на отбытие в носилках загулявшей компании.
К вечеру одного из последующих дней в Кесарию по дороге из Иерусалима въехала неприметная повозка, влекомая двумя усталыми лошадьми, и, проехав город, направилась прямо в порт, где остановилась у небольшого судна, неизвестного местным старожилам.
Владелец судна сошёл на пристань и перебросился с приехавшими несколькими словами, после чего появившиеся неизвестно откуда дюжие парни стали переносить мешки и кули на борт корабля. Все люди взошли на судно, был поднят парус.
Капитан океанской галеры нервничал, вышагивая по палубе своего корабля. Вот уже сутки галера задерживалась на виду острова Кипр, ожидая передачи живого груза. Тайными нитями был связан капитан с людьми из Александрии, и важность дела была очевидна.
Двадцать лет бороздил воды Срединного моря капитан, не раз выходил за Геракловы столбы, сталкивался с пиратами, но оставался живым и сохранил своё судно.
Он был умён и дальновиден; прежде всего это проявилось в подборе команды. Обычно на подобных сорокавесельных галерах содержались гребцами около ста рабов, прикованных цепями к своим скамьям, а защиту в случае нападения осуществлял отряд наёмников человек в двадцать. Капитан поступал по-другому. Он покупал рабов с берегов Понта Эвксинского или Каспия, куда дорогу редко кто знал. Море такие рабы знали хорошо и в плавании чувствовали себя в родной стихии. Между плаваниями рабы жили в доме, специально для них построенном. Там они спали, их кормили, давали деньги на женщин. Потерявшие силы рабы жили там же, имели кров и еду.
Взаимоотношения, созданные капитаном, позволяли держать рабов без цепей, они считались членами экипажа. Когда же дело доходило до схваток с пиратами, гребцы становились воинами и стойко сражались за свою относительную свободу, понимая, что новое рабство будет для них непосильным испытанием.
Капитан содержал только пятерых наёмников во главе с принципалом римской пехоты для обучения своих рабов военному делу и организации обороны в морских сражениях.
Понимал капитан и неугасимое желание некоторых рабов обрести свободу и вернуться на родину. Не успевал такой раб оповестить кого-либо из товарищей по команде о своих устремлениях, как уже налегал на весло другой галеры, прикованный цепью к скамье, которая и обеспечивала его жизненное пространство. Бдительность капитана позволяла отбирать послушных рабов и быть уверенным в боеспособности своей команды.
Капитан получил заказ на доставку олова с Британских рудников для казённых оружейных мастерских в Александрии и сразу же начал подготовку к плаванию. Одновременно по другому каналу он получил указание доставить группу людей в посёлок оловянных рудников.
Шли уже вторые сутки ожидания, а встреча ещё не состоялась. Тревожные мысли волновали капитана: получены немалые деньги, и хотелось бы выполнить работу без осложнений.
На третьи сутки к борту галеры пришвартовался небольшой парусник. Десять человек перешли на галеру и поместились на корме корабля, где им были отведены помещения.
Капитан приободрился и, посадив гребцов за вёсла, взял курс к Геракловым столбам. При небольшом ветре галера медленно продвигалась на запад. Дни проходили за днями однообразно и монотонно. Ветер был слабый, гребцы работали на вёслах целыми днями. Небо и море были пустынны.
Капитан интересовался и небом, и морем, и пассажирами. Немного удалось установить капитану. Группа, кого-то охранявшая и сберегавшая, состояла из иудеев. Перед дверьми отведённых помещений двое всегда сидели на корточках, как на дежурстве. Иудеи отличались молчаливостью, скупостью жестов. Глаза на бородатых лицах горели огнём непримиримости ко всему на свете. Мускулистые руки и налитые силой фигуры выдавали в них скорее воинов, нежели негоциантов, за которых они себя выдавали. С капитаном разговаривал только один старшина и то по бытовым вопросам: поесть, попить, где взять бадью, чтобы окатиться забортной водой.
Таинственное лицо, которое сопровождали иудеи, днём на палубе не показывалось. По ночам совершались длительные прогулки под бдительной охраной. Ночные прогулки капитана не беспокоили, его постоянно тревожили мысли о пиратах. Он, его помощник и дежуривший в бочке на мачте матрос держали круговой обзор морского горизонта. Всё складывалось слишком спокойно, но… эта компания, за которую капитан отвечал головой.
Опыт подсказывал, что как только на борту галеры оказывался ценный груз, откуда ни возьмись появлялись эти акулы морей. Беспокойство капитана как бы излучало волны тревоги, которые и притягивали суда морских грабителей.
— На горизонте три паруса, — прокричал смотрящий с вершины мачты. — Идут на перехват.
— Что и ожидалось, — кивнул головой капитан и отдал приказ ускорить ритм работы гребцов в надежде оторваться от преследователей.
Через час стало очевидным, что пираты нагонят галеру. Многопарусная оснастка, неизвестная капитану, позволяла использовать слабый ветер и сообщала пиратским судам достаточную скорость преследования. Капитан собирался отдать приказ ещё повысить ритм гребцов, когда к нему подошёл старшина иудеев.
— Капитан! Мне приходилось слышать об этой шайке пиратов, и я мог бы дать несколько советов, если они будут приняты без обиды.
— Ты, я вижу, бывалый человек, — пристально оглядывая старшину, отвечал капитан, — только глупый откажется выслушать совет при неблагоприятном раскладе сил.
— Как бы мы ни ускоряли ритм гребцов, фелуки нас настигнут. Не через три, так через четыре часа. Только люди после четырёх часов работы будут измочалены и к бою непригодны. Долго ли могут противостоять в бою люди, изнурённые многочасовой напряжённой работой? Я бы их накормил и дал время хорошо отдохнуть, не спеша приготовился к сражению. Вот тогда нам удалось бы отбить нападение. Я говорю нам, значит, мы примем участие в бою.
Слова иудея звучали убедительно.
— Обороной пусть занимается принципал, для того ты его и держишь, — продолжал старшина, — а внутреннюю палубу предоставь нам для обороны. Девять человек, вооружённых метательными ножами, — большая сила в бою.